Армия пруссии. Российско-прусская армия Прусская армия
Разгром Прусской Армии
Фридрих был уверен, что ему удастся одержать решающую победу, и вновь бросил своих солдат в атаку, но лишь для того, чтобы как они в панике отступают.12 августа Фридрих объявил о своем намерении атаковатьаунерсдорф. Подготовка к этому наступлению несколько задержалась из-за нескольких попыток русских войск вернуть Мюльберг. Тем не менее, к 13:00 в целом все было готово к штурму Кунерсдорфа. Прусская тяжелая артиллерия была выдвинута к Мюльбер-гу, чтобы поддерживать атаку, а пехотные части развернулись в линию.
Пока прусская армия совершала этот маневр , Салтыков реорганизовывал русские линии. В качестве опоры для своей обороны он теперь использовал небольшую лощину, известную как Кухгрунд, расположенную северо-западнее Кунерсдорфа. Русские войска были потрепаны во время успешной прусской атаки на Мюльберг, однако они были все еще очень далеки от разгрома. Армия Салтыкова все еще превосходила противника в численности, а кроме того, ее командующий теперь знал, куда будет нанесен следующий удар. Салтыков укрепил участки фронта, обращенные к прусской линии, перебросив сюда силы с западного участка своих позиций. Но что еще важнее, он приказал австрийскому корпусу Лаудона, который также располагал сильной кавалерией, занять высоты к югу от Кунерсдорфа.
Начало боя
Хотя русские и потеряли на Мюльбер-ге часть своих пушек, у них еще оставалось почти 200 артиллерийских орудий. С господствующих позиций на высоте Гроссер-Шпицберг русские канониры легко могли сосредоточить огонь своей артиллерии на наступающих порядках прусской пехоты.Около 14:00 пруссаки вновь пошли в атаку, которой предшествовала еще одна сильная артподготовка. Клубы дыма и пыли вскоре закрыли от наблюдателей и командующих практически все поле битвы, не позволяя определить, где наступают те или иные части, особенно прусская кавалерия.Впрочем, на основании некоторых документов того времени можно составить следующую схему боя. Первая атака прусских войск, возглавляемая непосредственно Фридрихом, была направлена на позиции Салтыкова, находившиеся только севернее Кунерсдорфа. Русские ее отбили, и пруссакам пришлось отступить на исходные позиции. Одновременно части корпуса Финка начали наступление через заболоченную местность на западный участок русских позиций. Условия местности чрезвычайно затрудняли развертывание-пруссакам пришлось разбиться на небольшие группы, чтобы пересечь заболоченный участок, а затем под сильным артиллерийским огнем повторно перестроиться в линию. Русские гаубицы Шувалова и единороги нанесли атакующим большой урон, и Финк оказался не в состоянии довести до конца свое наступление.
Прусская кавалерия, прибывшая с южного участка поля битвы, попыталасьподдержать наступление Финка, fyca-ры Клеста и драгуны Платена-младшего маневрировали вокруг Кухгрунда, но их сдержала русская кавалерия. Сам Зейдлиц возглавил массированную кавалерийскую атаку через Кухгрунд, но три подоспевших русских пехотных полка отбросили пруссаков. Сам Зейдлиц был ранен в руку, из-за чего ему пришлось оставить командование. Его место занял принц Вюртембергский, но и ему не удалось прорвать русские ряды. Один из любимцев Фридриха, генерал-майор Пуггкамер, погиб, сражаясь во главе своего полка «Белых гусар».
Прусская атака терпит крах
В ходе атаки прусская пехота постоянно находилась под сильным огнем русской артиллерии, причем Салтыков имел возможность подтягивать на эти участки свежие войска. Один прусский офицер вспоминал: «Наша пехота шла по песчаной местности. День был очень жаркий. Все страдали от жажды и двигались с трудом. В наступлении участвовали те же батальоны, которые и начинали бой, тогда как враг продолжал подтягивать свежие войска».Пруссакам удалось захватить большую часть деревни Кунерсдорф, однако русские все еще удерживали кладбище. Старшие командиры советовали Фридриху прервать атаку, так как его армия была почти полностью измотана, но король был настроен одержать решающую победу. Он лично повел пехоту в атаку через Кухгрунд, приказав Финку вновь начать наступление с севера. Русская артиллерия все еще доминировала на поле битвы, особенно эффективно действовали те орудия, которые размещались на господствующих позициях на Гроссер-Шпицберге.
Заключительные атаки через Кухгрунд были блокированы переброшенными сюда австрийскими войсками. И вновь то обстоятельство, что пруссаки весь день без перерыва вели тяжелый бой, сыграло свою роль: измотанные солдаты пытались подняться на противоположный склон Кухгрунда, однако противник отбрасывал их вновь и вновь. Предпринятые южнее лобовые атаки на Гроссер-Шпицберг были также отбиты. Салтыков сосредоточил там русскую пехоту, чтобы прикрыть свои артиллерийские позиции, и прусская пехота на этом направлении также не добилась успеха.Командование прусской кавалерией теперь перешло к генерал-лейтенанту фон Платену, поскольку принцВюртембергский также бьи ранен. Фон Платен решил атаковать русские позиции на Гроссер-Шпицберге и повел свою кавалерию между прудами, пытаясь развернуться для атаки. Впереди шел драгунский полк Шорлемера, который первымринулся на русские позиции, однако бьи практически полностью уничтожен огнем русской артиллерии еще до того, как другая часть прусской кавалерии успела развернуться для атаки.
Наступил решающий момент сражения. Командующий австрийскими войсками Лаудон воспользовался сложившейся ситуацией и во главе своей кавалерии (а также русских конных частей) контратаковал пруссаков. Кавалерия фон Платена оказалась в ловушке: она все еще не закончила развертывание и не могла успешно маневрировать. Пруссаки в беспорядке бросились назад, отступая по участку местности между прудами. Паника перекинулась на пехоту. Весь южный фланг прусской армии начал отступать.
Несмотря на несколько отчаянных попыток восстановить порядок в рядах своей армии, Фридрих оказался не в состоянии прекратить бегство своих солдат с поля боя.Поражение прусской кавалерии в бою южнее Кунерсдорфа быстро вызвало в панику, охватившую всю армию. Сначала пехота, располагавшаяся южнее Кунерсдорфа, столкнулась с отступающей кавалерией и обратилась в бегство, стараясь пробиться на север и пересечь в обратном направлении Хюнер-флисс. Толпы бегущих в панике солдат увлекли за собой сначала войска, сражавшиеся напротив Кухгрунда и, наконец, подразделения корпуса Финка.Большая часть измотанной тяжелыми боями армии Фридриха теперь была полностью деморализована и стремилась лишь к тому, чтобы оказаться как можно дальше от поля боя.
Попытки остановить войска
Фридрих выказал большую личную храбрость, пытаясь встать на пути всеобщего отступления. Как и годом ранее при Цорндорфе, он схватил полковойштандарт и стал призывать солдат сплотиться вокруг своего короля. Но теперь это не помогло. Ему удалось собрать лишь около 600 солдат из полка Лествица на одной из высот (вероятно на Мюльберге), однако огонь русской артиллерии был настолько интенсивным, что и они были опрокинуты. Тогда Фридрих приказал фузилерам Дирике выдвинуться вперед с их позиций,чтобы защитить прусскую артиллерию. Они выполнили приказ, но также не смогли остановить поток солдат, в панике бегущих на север.В этот день под Фридрихом уже была убита одна лошадь, а теперь и вторая получила пулю в грудь. Один из адъютантов короля отдал ему своего коня. Очевидец вспоминал: «Король едва успел вскочить на лошадь, как мушкетная пуля попала ему чуть выше бедра; она была остановлена лишь золотой табакеркой, которую он носил в своем кармане». Казаки едва не окружили Фридриха, но в последний момент его спас отряд гусар Цитена, которыми командовал капитан фон Приттвиц. «Притгвиц! Я погибаю»,крикнул он. Ответ бьи: «Нет, пока в наших телах еще теплится жизнь!» Гусары вывели короля в безопасное место.
Прусская армия была полностью разбита. Ночью под потоками дождя и подраскаты грома во время разразившейся грозы Фридрих пересек Одер. Король пребывал в депрессии. Формально он передал командование Финку, которого обязали докладывать обо всем принцу Генриху. Сам он написал в Берлин: «Мой камзол пробит мушкетными пулями, подо мной убиты две лошади. Мне не повезло, что я все еще жив. Наши потери чрезвычайно велики, у меня в резерве осталось всего 3000 солдат из армии, насчитывавшей накануне 48 ООО. В тот момент, когда я пишу эти строки, все бегут, и я не могу больше контролировать своих солдат.., я не смогу пережить эту жестокую превратность судьбы.., я полагаю, что все потеряно».
К счастью для Пруссии русские и австрийские войска также понесли тяжелые потери и не предприняли даже попытки организовать преследованиеотступающей армии противника. Прусские войска постепенно начали собираться. Кроме 3000 солдат генерала фон Вунша, которые в соответствии с приказом оставались в резерве и не принимали участия в сражении, 13 августа около 18 ООО человек из состава разбитых частей были собраны в подобие армии на восточном берегу Одера. На следующий день они переправились на западный берег.
Возвращение Фридриха
К 16 августа Фридрих, наконец, преодолел свою депрессию и счел возможным вновь принять командование войсками. Своему брату, принц Генриху, он писал: «Когда я сообщил Вам о нашей неудаче, положение казалось отчаянным. Опасность сохраняется, но Вы знаете, что я буду высоко нести свое знамя до тех пор, пока дышу». В тот же день Салтыков, наконец, перешел Одер. Его войска находились теперь всего в 65 километрах от Берлина, а у Фридриха, чтобы защитить свою столицу, было не более 33 ООО солдат, которых он развернул на реке Шпрее. Салтыков имел значительное численное превосходство, но хотел дождаться прибытия основной австрийской армии фельдмаршала Дауна.
Однако теперь прусская армия, располагавшаяся в резерве в Шмотгзейффене,представляла для противника серьезную угрозу. После того как Даун двинулся на север, чтобы соединиться с Салтыковым, принц Генрих переместил свою армию от Шмотгзейффена к Гёрлицу, перерезав линии коммуникаций Дауна. В ответ Даун отвел свои войска назад, а Салтыков, полагая, что его армия сделала все возможное, и что маневры союзника свидетельствуют о его отказе наступать на Берлин, ушел со своими войсками на восток от Одера. Он предпочел укрепить свои позиции, а не рисковать, пытаясьнанести решающий удар по противнику. 7 октября Фридрих последовал за русскими к Одеру. 24 октября Салтыков ушел дальше на восток, на зимние квартиры. Как это ни парадоксально, но катастрофа под Кунерсдорфом обернулась стратегическим успехом: теперь отсские не угоожали Беолину.
ПРИ КУНЕРСДОРФЕ прусская армия потеряла около 19 ООО человек убитыми , ранеными и пропавшими без вести, а также 4599 пленными. Также русские захватили 172 пушки. Однако объединенная русско-австрийская армия Салтыкова также сильно пострадала. Победа стоила ей почти 28 500 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными. Из-за таких значительных потерь войска союзников не располагали частями, которые смогли бы организовать преследование противника.Не воспользовавшись сложившейся ситуацией, Салтыков допустил серьезную стратегическую ошибку. Он не был готов идти на Берлин без поддержки сильной австрийской армии, а ее командующий, граф Леопольд фон Даун, отказался оказать содействие русским, потому что ему угрожала армия принца Генриха.Русские солдаты выказали выдающуюся храбрость при возвращении потерянных ими позиций на Мюльберге. Салтыков сумел сохранить «баланс» своей армии, а также укрепить ключевые позиции. Русская артиллерия также действовала очень эффективно.Хотя Салтыков и позволил пруссакам отойти после сражения при Кунерсдорфе, стратегическая ситуация, в которой оказался Фридрих Великий, оставалась для короля Пруссии очень сложной. Она усугубилась его опрометчивым решением позднее в том же году отделить от армии сильный корпус, который затем былвынужден сдаться австрийцам при Максене. Действия Фридриха при Кунерсдорфе можно охарактеризовать как худшие за всю его карьеру полководца. Ему не удалось правильно определить условия ландшафта поля боя, он недооценил противника, отклонил разумное предложение прервать сражение в выгодный для себя момент. Наконец, потерпев поражение, король впал в депрессию и фактически бросил армию.
Принц Генрих был очень критически настроен по отношению к своему брату в этот период и отозвался о нем, как о «противоречивом и неуверенном в себе», сетуя, что, «присоединившись к моей армии, он принес с собой беспорядок и неудачу». Однако Фридрих все еще оставался великим полководцем.В августе 1760 года он разбил австрийцев в сражении при Лигнице, а затем в октябре-и при Торгау. В 1761 году Фридрих перехитрил российских и австрийских военачальников, которым не удалось блокировать его намного уступавшую им в численности армию. Однако в целом ситуация складывалась не в пользу Пруссии: к концу 1761 года активизировались страны антипрусской коалиции. Армия Фридриха к тому времени стала намного меньше, и все шло к тому, что в ходе следующей кампании противники Пруссии поставят ее на колени.Фридриха спасла смерть 5 января 1762 года императрицы Елизаветы Петровны. Новый император Петр III был поклонником Фридриха.Он немедленно отдал приказ прекратить военные действия. Уже в мае 1762 года Пруссия и Россия подписали соглашение, и Петр в том же году отправил русские войска сражаться на стороне пруссаков против австрийцев.
Силы прусского короля были распределены следующим образом:
|
Прусская армия Короля, главная армия |
|
Первоначально
включала дивизию авангарда под
командованием герцога Саксонско-Веймарского,
которая была направлена на Эрфурт, к
Везеру. Состояла из 11 000 войска, не была
способна соединиться с главными силами
и поэтому не принимала участие в
сражении при Йене 14 октября. Она учтена
в армии Рюхеля. |
|
Дивизия принца Оранского |
|
Две пехотных бригады, одна бригада кавалерии и два легких батальона. Артиллерия - две 12-фунтовых батареи, конно-артиллерийская батарея и полковая артиллерия. Всего 11 батальонов, 15 эскадронов и три артиллерийских батареи. |
|
Дивизия фон Вартенслебена |
| Состав такой же плюс дополнительная батарея 12-фунтовых орудий. |
|
Дивизия фон Шметтау |
| Имела один дополнительный батальон. |
|
Резерв (командующий фон Калькрейт) |
|
Дивизия фон Кунгейма |
|
Включала прусскую Гвардию и имела 8 батальонов, 15 эскадронов и три батареи, из которых одна конно-артиллерийская. |
|
Дивизия фон Арнима |
| 10 батальонов пехоты, 10 эскадронов кавалерии, 2 пеших и 1 конная артиллерийские батареи |
| Во время сражения с этой армией был соединен Блюхер. |
|
Корпус принца Вюртембергского |
|
Корпус насчитывал 15 000 человек и являлся резервным, расквартированным в Магдебурге. Он двинулся по дороге Галле, но слишком поздно, чтобы повлиять на исход битвы. |
|
Армия принца Гогенлоэ |
| Армия, противостоявшая Наполеону в Йене. В конце сражения к ней присоединился корпус Рюхеля. Включала: |
|
|
| Первая часть авангарда армии. 9,5 батальонов, 18 эскадронов и 3 артиллерийских батареи, из которых 1 конная. |
|
Дивизия Цецешвица (саксонская) |
| 12 батальонов, 16 эскадронов и 4,5 батареи артиллерии, из которых 1,5 батареи - конные |
|
Дивизия фон Граверта |
| 11 батальонов, 25 эскадронов, 3,5 артиллерийских батареи. |
|
Корпус Тауэнцина |
|
Вторая часть авангарда армии. Прикрывала левый фланг. 9 батальонов, 9 эскадронов и мортирная батарея. |
|
Дивизия фон Притвица |
| Резервная часть. 8,5 батальонов, 9 эскадронов 2 пеших и 1 конная батареи |
|
Эта армия насчитывала таким образом 33 400 пехоты, 11 800 кавалерии и 15 батарей, приблизительно 2 000 артиллеристов. К этому нужно прибавить корпус Рюхеля, который, хотя и прибыл поздно, фактически принимал участие в конце сражения. |
|
Корпус Рюхеля |
|
Некоторые
части корпуса находились далеко и не
прибыли вовремя. Без их учета
получается 15 батальонов, 13
эскадронов и 3 батареи. |
|
Если принять во внимание потери, которые корпуса понесли в предварительных стычках и от дезертирства, армия Гогенлоэ состояла из 52 000 человек с 15 батареями, включая корпус Рюхеля. Они участвовали в баталии при Йене, сражаясь с Наполеоном, но были разбросаны на большом расстоянии и прибывали на поле битвы друг за другом. |
|
Саксонские части |
|
Эти части
были объединены главным образом в
армию Гогенлоэ, и учитаны выше. Однако распыление не слишком
нравилось самим саксонцам, которые
стремились остаться скорее
самостоятельной боевой единицей.
Многие из них не слишком разбирались в
политической обстановке и неохотно
воевали за прусские интересы. |
| 2 кирасирских полка (по 4 эскадрона в каждом) - Кошицкого и Курфюрста |
|
4 легкоконных или драгунских полка (по 4 эскадрона в каждом) - принца Клеменса, фон Поленца, принца Иоанна и принца Альбрехта |
| 8 эскадронов саксонских гусар |
|
9 пехотных полков (по 2 батальона в каждом) - Электора (Курфюрста ), Клеменcа, Рехтена, Бевилакуа, Лоу, Тюммеля, фон Несеменшеля, принца Максимилиана и принца Фридриха-Августа, - вместе с приданными им гренадерскими батальонами. |
| Гвардейские гренадеры и 2 полка пехоты оставались в Дрездене. |
|
Артиллерия состояла из мортирной батареи Коха, 8-фунтовых батарей Гаусманна и Эрнста, 12-фунтовой батареи Бонниота, 4-фунтовой батареи Хоера и конных батарей Гроссманна и Штудница. Всего, таким образом, 15 пеших и 2 конные батареи. Однако до сих пор точно не установлено, которые из них участвовали в сражении при Йене. |
Структура прусской армии в 1806 году
Линейная пехота
Полки состояли из 2 пехотных и 1 артиллерийского батальонов.
Каждый батальон состоял из пяти мушкетерских рот (120 человек в каждой) и гренадерской роты (до 145 человек). Обе гренадерских роты от каждого полка были откомандированы и сливались с 2 гренадерскими ротами другого полка в гренадерские батальоны, которые именовались по своему шефу.
Таким образом, полк состоял из десяти мушкетерских рот общим числом в 1 200 человек. К этому нужно добавить на каждый батальон: офицеры, барабанщики (три на роту, старшего барабанщика, приписанного ко 2-му батальону), 8 саперов и 40 человек нестроевых - оружейник, хирург и т.д. Каждый батальон также имел 2 артиллерийских расчета. Полковая артиллерия была оснащена 6-фунтовыми пушками, расчет состоял обычно из 17 человек под командованием унтер-офицера.
К штабу полка в дополнение к офицерам приписывался оркестр из 8 гобоистов и флейтистов, плюс горнист. Обычно 10 человек от каждой роты использовались как снайперы и были вооружены нарезными карабинами. Эти стрелки использовались как фланкеры, то есть перед фронтом, или выполняли самостоятельные задачи. Однако военная тактика Пруссии подразумевала ведение боя в закрытом строю, в отличие от французов.
Ко всему этому нужно добавить офицерскую прислугу и денщиков (280 на полк) и большой обоз, состоявший как из артиллерийских фургонов и подвод с боеприпасами, так и офицерского (главным образом) и солдатского багажа в каретах и повозках. Все это было большой обузой для полка.
Униформа и снаряжение
Униформа пехотных полков
Вся пехота носила шляпы с черными кокардами.
В полевых условиях мушкетеры не имели белых плюмажей, а нацепляли простые помпоны полковых цветов. Они носили штаны с пуговицами в нижней части брючин. Штаны были серо-бежевые, серо-желтые или белые. Цвет портупеи для сабли был отличен для каждой роты. При походе стрелки и карабинеры не носили плюмаж с тремя черными полосами, а черный помпон с черной верхушкой, наподобие унтер-офицерских. Унтер-офицеры, в свою очередь, при полевой форме не надевали плюмажи с черным верхом и оставляли свои эспантоны у артиллеристов. Полки различались меж собой также цветами выпушек мундиров и шейных платков.
Саперы носили черные плюмажи подобно полковым стрелкам. Барабанщики имели свои особые плюмажи.
В походе офицеры не носили ни своих белых плюмажей с черным основанием, ни эспантонов. Подпоясывались серебристым шарфом, отличительной чертой всех прусских офицеров. Рейтузы и овертрузы (штаны, носившиеся поверх рейтуз) синие или серые с пуговицами по бокам. Шляпы иногда в ненастную погоду зачехлялись вощеной тканью. Офицерское пальто синего цвета. Вальтрапы было темно-синие с галуном того же цвета, что и пуговицы, то есть серебряные или золотые по полковому прибору.
На
каждый батальон полагалось два знамени,
хотя некоторые имели только одно. Три из
четырех полковых знамен имели полковую расцветку; четвертое являлось лейб-знаменем
или знаменем полковника, и в нем преобладал белый
цвет. Вышивка была приборного цвета полка,
золотая или серебряная.
Лейб-знамя несли перед 1-ым батальоном, который нес свое второе знамя, известное как замыкающее, в третьем ряду.
В каждом полку десять молодых дворян назначались знаменосцами, и самые старшие из них несли знамена.
Знамена были различного типа и чаще всего имели мальтийский крест (Железный Крест), деливший знамя на восемь частей; некоторые знамена имели пылающий крест (с волнистыми лучами). Мы использовали реконструкции Браера, основанные на работе Клинга, которую рекомендуем к прочтению. Некоторые современные документы показывают различные типы пылающих крестов с округленными гранями, симметричными относительно оси. Некоторые знамена не имели никакого креста вообще.
Униформа гренадерских батальонов
Гренадеры не имели знамен и отличались плюмажом на шляпах, по цвету того полка, в котором числились первоначально. В состав батальонов входили также карабинеры и 2 полевых орудия, также не имевшие знамен.
Легкая пехота
Фузилеры
В 1806 году прусская армия имела 24 фузилерных батальона (приблизительно 600 человек в батальоне). Они не имели ни знамен, ни артиллерии. 3-фунтовые пушки, которыми они оснащались, были отобраны.
Исключая офицеров, носивших шляпы, головным убором фузилеров являлся черный цилиндрический кивер с белой лентой по верху. В походе они носили бежевые или серые рейтузы поверх ботинок и гетры. Батальоны различались по помпонам на головных уборах, цветом ремней и пуговиц.
Фузилерные батальоны совсем не имели гренадер, но в их состав для поддержки входили снайпера.
Егеря
Они были сведены в 12 рот по 200 человек каждая и вооружены нарезными карабинами. Знамен не имели. Плюмаж зеленого цвета, как и мундир. Они носили рейтузы поверх ботинок; полная форма подразумевала сапоги.
Кавалерия
Была гордостью прусской армии и состояла из:
Гусары
Кавалерия основывалась на том же принципе, что и пехотные батальоны. Каждый батальон имел пять эскадронов двухротного состава.
Большинство гусарских полков имело 2 батальона, или 10 эскадронов. Эскадрон состоял из 150 всадников, включая 24 карабинеров. Плюс 12 человек запасных на эскадрон и один трубач на роту.
В 1806 году головной убор гусар претерпевал изменения, и не все полки перешли еще на новый кивер. Таким образом при Йене можно было встретить несколько полков, носивших мирлитоны, с или без султана. Полк фон Билы носил кивер нового образца. Спереди крепилась кокарда в виде розетки; центр ее был того же цвета, что и лопасть, а цвет наружной части совпадал с цветом галуна. Каждый эскадрон имел свой цвет розетки.
Овертрузы, которые не все носили, сбоку имели ряд пуговиц и выпушку эскадронного цвета
Гусары ездили на маленьких выносливых польских лошадях. Вооружены были мушкетонами, висящими на ремне. Штандартов гусары не имели.
Драгуны
А вот этот род войск в битву шел со штандартами. Почти все драгунские полки состояли из пяти эскадронов, только знаменитый полк Королевы имел в своем составе 10 эскадронов.
Мундиры драгун были синие, но отличались для разных полков. Унтер-офицеры имели галуны на воротниках, обшлагах рукавов и по краям панталера по металлическому прибору полка.
Офицеры имели золотые или серебряные узоры и галуны на отворотах.
Трубачи носили на шляпах, украшенных красной лентой, белый плюмаж с красным верхом. Кисти на краях шляпы были полковых цветов. Галун шел также по краям отворотов фалд и обшлагов и по краям перевязи.
Драгуны подобно гусарам ездили на польских лошадях, но более рослых.
Кирасиры
Полки формировались из пяти эскадронов. Они включали карабинеров, вооруженных нарезным оружием (карабинами), которые использовались обычно для прикрытия флангов.
Они одевали высокие шляпа с длинным плюмажом. Кирасиры, оставшиеся без кирас в 1798 году, носили белый мундир. Воротник, выпушка по краям и двойной галун на груди мундира, такой же двойной галун на жилете, выпушка на рейтузах - полкового цвета. Жилет, выглядывавший из-под короткого мундира, был синего или опять же полкового цвета.
Вооружались кирасиры прямой саблей - палашом, двумя пистолетами и гладкоствольным ружьем.
Ездили кирасиры на рослых, сильных прусских лошадях.
Артиллерия
Униформа артиллеристов отличалась черном цветом. В походе они носили серо-зеленоватые или белые рейтузы. Такая униформа была и у пешей, и у конной артиллерии. Металлические части орудий были выкрашены в черный цвет, а деревянные части преимущественно в синий. Основной парк состоял из 6-фунтовых (с различной длиной ствола) и 7-фунтовых гаубиц. Были также короткие и тяжелые 12-фунтовые орудия, действие которых после поражения под Йеной было сильно раскритиковано.
Генералы
Они носили простую темно-синюю униформу с серыми или синими овертрузами. Вышивка на воротнике и по краями мундира обозначала звание.
Отличительные признаки униформы гвардейских полков будут рассмотрены позже, в главе об Ауэрштедте, поскольку они сражались там.
Структура саксонской армии в 1806 году
Как уже говорилось выше, гвардейские гренадеры и два полка пехоты (принца Антона и фон Зангера) остались в дрезденском гарнизоне. Другие части были переданы и рассеяны среди армии Гогенлоэ.
Линейная пехота
Организация этого вида войск была скопирована с прусской. Каждый пехотный полк насчитывал в связи с этим два мушкетерских батальона и стрелков. Гренадеры были сведены в независимые полки: каждый батальон составлялся из двух рот одного полка и двух рот от другого.
Униформа линейной пехоты
Саксонская пехотная кокарда была белая.
Мушкетеры носили мундиры французского стиля. Окантовка, воротник и отвороты имели свой цвет; шейный платок красный. Рейтузы белые с высокими гетрами; их носили даже в полевых условиях. Волосы затянуты сзади в косу черной лентой. На белой портупее висела сабля. Шляпа, по краю которой шел белый галун, увенчивалась белой кистью. Центр кисти имел свой отличительный цвет.
Стрелки носили зеленый плюмаж.
Гренадеры имели право носить усы. Шляпа шилась из медвежьей шкуры с кожаным козырьком, без подбородочного ремешка. Цвет этишкета определялся металлическим прибором. Сабля висела на перевязи через правое плечо, по перевязи патронной сумы.
Шляпы унтер-офицеров имели золотую или серебряную гарнитуру, в зависимости от приборного цвета. При полной форме одежды надевался короткий белый плюмаж с черной верхушкой.
Кисти на шляпах барабанщиков были тех же цветов, что и плюмаж. Барабаны были выкрашены в чередующиеся бело-цветные полосы, причем цвет определялся по полку.
Каждый батальон имел 1 знамя. Знамя полковника представляло собой белое полотнище и принадлежало 1-му батальону. Полковое знамя, имеющее отличия, нес 2-й батальон. Каждый полк имел свое оформление знамени.
Кавалерия
Гусары
В битве участвовал только один полк восьмиэскадронного состава; штандарта он не имел. Гусары носили на голове мирлитон с синими и белыми лопастями и белым плюмажем. Овертрузы белые.
Трубачей отличал сине-желтый плюмаж.
Легкая кавалерия
В кампанию участвовало четыре полка. Каждый полк состоял из четырех эскадронов и насчитывал 650 всадников.
Они носили черные шляпы с белым плюмажем. Мундир, шейный платок, выпушки, погон красного цвета; отвороты фалд, обшлага, воротник - полкового цвета. Пуговицы желтого металла. Шляпа офицера имела золотой галун; он носил также золотые эполеты и белый шейный платок.
В зависимости от полка, отличительными цветами являлись светло-зеленый (в полку принца Клеменса), синий (фон Поленца), черный (принца Иоанна) или темно- зеленый (принца Альберта).
Полковник 11-го Егерского (французский 4 корпус) заметил, что саксонские легкие кавалеристы имели небольшие цепочки (видимо, металлические) , вышитые на рукавах, и в результате отдал приказ не рубить саблями по рукам. (!! - Сабли берег, что ли?)
Кирасиры
Подобно легкой кавалерии, полки кирасир имели четыре эскадрона с общим количеством 650 всадников. Их униформа была прусского типа, но без sabretache. Они носили мундир соломенного цвета, обшитые галунами. Обшивка рейтуз, воротник, галуны имели полковой цвет. Шейный платок у солдат красный и черный у офицеров. Воротник, который опускался внизу на переднюю часть мундира, был обрамлен полкового цвета галуном. Такой же галун, но более узкий, пришивался к бортам мундира, шел по краю рейтуз кирасира и вальтрапа лошади. Ножны сабли изготовлялись из черненой кожи. Отличительными цветами полков были алый (полк Курфюрста) и желтый (полк Кошицкого, позже известный как Цастрова).
Трубачи носили перевернутые цвета мундира и красный плюмаж на шляпе. Отвороты фалд, воротник и отделка рейтуз белого цвета. Кордоны (тесьма, на которые подвешивались трубы) были красно-желтые в полку Курфюрста и желто-черные в полку Кошицкого. Каждый эскадрон имел свой собственный штандарт.
Артиллерия
Носила зеленый мундир с красным воротником, галунами и выпушками. Пуговицы из желтого металла, кожаные детали из оленьей кожи. Шляпа была обшита белой тесьмой, плюмаж черно-белый. Вальтрапы отделывались по краям желтой шелковой лентой. На вооружении состояли 6-, 4- и 12-тидюймовые пушки и гаубицы.
Генералы
Они носили синий мундир с красными рейтузами и жилетом, шарф из серебряных с золотым и темно-красным нитей. Многочисленные узоры и вышивки указывали на ранг. Их адъютанты носили белые нарукавные повязки и золотые аксельбанты.
Прослеживая истоки современных войн, можно сделать вывод, что в их основе лежат два фактора: возникновение унитарных государств, с их тенденцией к централизации; стабильность развития промышленности и торговли, контроль всех доходов и… изобретение штыка. Первый из этих факторов сделал возможным - или даже неизбежным - организацию регулярных армий на постоянной основе. Второй позволил осуществить применение этих армий с использованием стратегии и тактики, соответствующих новым видам вооружений, которые были внедрены в практику.
За сравнительно короткий промежуток времени все искусство войны совершенно изменилось. Войны больше не начинались ни со съезда в определенное место джентльменов со слугами и вассалами, ни с вооружения и оснащения отрядов едва обученных ополченцев. Да и оружие не начинали ковать только после начала войны - оно уже лежало наготове, наточенное и вычищенное, рядом с рукой его хозяина. И военачальник уже не осматривал острым взглядом поле будущего боя, выбирая место получше, где следовало бы расположить массу пикинеров, которые прикроют ряды стрелков. Теперь огонь и таранный удар соединялись воедино. И офицеры уже не беспокоились о том, что их подразделения стрелков могут быть разметаны кавалерией, окажись они без прикрытия леса пик. Теперь, образно говоря, каждый мушкет отрастил себе стальное острие и каждый мушкетер стал пикинером.
Когда же к этому потрясающему нововведению было добавлено принятие на вооружение в европейских армиях усовершенствованного мушкета с кремневым замком, то огневая мощь на поле боя стала решающим фактором. Ушли в прошлое длинные горящие фитили, столь зависимые от ветра и дождя. И туда же удалились темпераментные колесцовые замки с их ключами для завода и прижимными пружинами. Теперь мушкет, пистолет и карабин - все они имели один и тот же механизм, которые мог содержаться в рабочем состоянии с помощью самых простых инструментов. При этом не только усилилась скорость стрельбы, - ликвидация пикинеров позволила вдвое увеличить численность мушкетов в боевых порядках. Неуклонный, но постоянный прогресс шел также в отношении конструкции и технологии производства артиллерийских орудий, в результате чего этот род войск постепенно становился все более и более мобильным.
Все это были новые инструменты ведения войны, которые ожидали появления великих полководцев и блистательных солдат XVIII века. И эти великие полководцы появились во множестве: Карл XII, Мальборо, Ойген, Сакс, Клайв, Вольф, Вашингтон, Суворов и целая плеяда военачальников, носивших трехцветную кокарду. Их судьба и слава, добытые ведомыми ими солдатами, стали частью воинских традиций их народов. Но, если бы беспристрастного судью воинских достоинств попросили назвать генерала и солдат, заслуживших самую высокую репутацию в этом столетии, он не колеблясь выбрал бы Фридриха II - прозванного Великим - и его несравненную прусскую армию.
Этот его выбор не означал бы пренебрежительного отношения к генералам и солдатам, упомянутым выше. Фридрих не был столь же успешен на поле боя, как герцог Мальборо; не был он и отважнее Карла XII. Его пруссаки не превосходили храбростью облаченных в красные мундиры воинов при Фонтенуа, не были они ни более стойкими, чем привычные к трудностям крестьяне графа Александра Суворова, ни более патриотичными, чем те воины армии Вашингтона, которые умирали и замерзали в Вэли-Фордже. Но как военной машине, обученной маршировать и вести огонь, маневрировать и наступать быстрее и лучше, чем это делали любые солдаты прошлого и настоящего, им не было равных. И человек, который вел их, - государственный деятель, поэт, стратег, общественный реформатор, философ и организатор - был, вне всякого сравнения, одним из величайших военачальников всех времен.
Возвышение Пруссии представляет собой отличный пример потенциальной мощи, заключенной в небольшом полумилитаристском государстве, управляемом способными и работящими людьми, думающими и заботящимися только о безопасности и упрочении своего государства. История Пруссии как государства, собственно, начинается только в 1701 году, когда Фридрих I, маркграф Бранденбургский, короновал себя в качестве прусского короля. Но еще задолго до этого правители Бранденбурга с помощью войн, браков и договоров умудрялись сохранять целостность своих земель, а время от времени еще и приумножать их. Политика эта нашла свое наиболее яркое выражение в период правления предыдущего маркграфа Фридриха-Вильгельма, прославившегося своей крупной победой над шведами при Фербеллине и известного как «Великий курфюрст» (маркграфы Бранденбурга были одними из девяти принцев, имевших право избирать императора Великой Римской империи германской нации). Твердо уверенный в том, что сильная армия столь же необходима в дипломатии, как и на поле брани, маркграф владел шпагой столь же искусно, как и пером. Своим разумным правлением и курсом на религиозную терпимость в стране он не только заслужил любовь своего народа (достаточно необычное чувство в Германии тех дней), но и привлек в страну тысячи эмигрантов-протестантов из Франции и Голландии (ставших со временем чистокровными тевтонскими предками расы господ).
При Фридрихе армия продолжала увеличиваться в численности, и на полях Войны за испанское наследство прусские войска обрели завидную репутацию.
В 1713 году ему наследовал его сын, Фридрих-Вильгельм. Этот монарх остался в истории как фанатичный деспот - грубый и жестокий, с неуравновешенным нравом, - но в то же время как крупный организатор и необыкновенный труженик на троне, фанатически преданный идее возвышения Гогенцоллернов и расширения власти Пруссии. Финансы, сколоченные им путем суровой экономии, которую он ввел в каждой области государственного управления - в том числе и в расходах на королевский двор (королева была вынуждена обходиться только одной придворной дамой), - он расходовал в основном на армию. Численность ее была увеличена с 50 000 до 80 000 человек, набранных в основном насильственной вербовкой. Пройдохи вербовщики и банды проходимцев-охмурял стали столь же привычным антуражем во всех прусских владениях, как и в английских портах во время войны, а любой пробел между этими методами привлечения новых рекрутов в армию заполнялся той или иной формой воинской повинности. Все аристократы были обязаны служить в качестве офицеров, что связывало феодальную знать с короной тесными и жесткими военными узами. Их юные сыновья занимались в военных школах, и этот кадетский корпус молодых юнкеров был кадровым резервом для офицеров все увеличивающейся армии. Его особым увлечением, которому он предавался со всей страстью, был полк гигантов гренадер, которых он завлекал деньгами или даже похищал из всех стран Европы. По словам генерала Фуллера, некий итальянский аббат много выше среднего роста был похищен, когда служил мессу в одном из итальянских костелов. Добытые такими же способами рослые девицы должны были стать достойными подругами этих воинов-монстров. Эти любимые Фридрихом «длинные парни» так никогда и не побывали на поле боя, и одним из первых своих указов Фридрих II распустил эту чрезвычайно дорогую коллекцию.
Как и можно было ожидать от столь прилежного монарха-труженика, в королевской семье насчитывалось четырнадцать принцев и принцесс. Но смерть не видит никакой разницы между принцем и нищим, и лишь четвертый сын короля, Карл-Фридрих, стал наследником престола - и, как можно было заметить, этот титул скорее был ему в тягость, чем в радость. Фридрих-Вильгельм, который позволял себе поколачивать тростью даже королеву, не говоря уже о ком-либо из подданных, попадавших ему под горячую руку, будь то канцлер империи или лакей, не жалел розог для воспитания своих детей. К сожалению, чувствительный ребенок, которому судьба предназначила стать наследником престола, был прямой противоположностью тому, каким, по мнению доброго короля, должен быть будущий правитель. Мало кому из детей выпало на долю такое трудное детство, как юному Карлу-Фридриху. Жестокие порки, полуголодное существование, оскорбления, унижения и намеренная жестокость сопровождали его вплоть до самого дня смерти его отца. Дважды король в слепой ярости едва не убил его - однажды пытался задушить шнуром от портьеры, а в другой раз от мальчика едва удалось отвести клинок отцовской шпаги.
Доведенный едва ли не до безумия подобным обращением, юный принц задумал побег. План его дошел до ушей отца, и юноша был посажен под арест, осужден за дезертирство и, по настоянию отца, приговорен к расстрелу. Лишь вмешательство многих известных личностей, в том числе самого императора, побудило старого тирана помиловать сына. Принца, однако, заставили присутствовать при казни его ближайшего друга, молодого лейтенанта, который помогал ему в подготовке побега.
Прусский конный гренадер
Представляется просто чудом, что, имея отцом такое чудовище, юный принц сохранил в своем характере умеренность и здравый смысл, которые он обычно демонстрировал в отношении тех, с кем общался. Действия же его в качестве государственного мужа, наоборот, были отмечены такой печатью цинизма, безжалостности, лживости и откровенного мошенничества, которая редко встречалась даже среди коронованных голов Европы.
Но доскональное постижение всего, относящегося к прусским владениям, от возведения плотин до разведения свиней - а все эти знания вдалбливались в сопротивляющегося такому познанию юношу силой или посредством силы, - дали молодому принцу такое знание своего будущего королевства, которым редко какой монарх мог бы похвастаться. К тому же между принцем и его народом постепенно возникло прочное чувство привязанности и уважения - что станет весьма важным фактором, когда королевство будет едва не завоевано врагами.
В последние годы правления старого короля было заключено нечто вроде перемирия между отцом и сыном, который во исполнение своего долга будущего монарха женился на выбранной для него невесте и стал выказывать интерес и даже рвение в изучении различных державных аспектов прусского государства. Ему было позволено завести свой небольшой двор в его замке Рейнсберг. Здесь он погрузился в свои литературные занятия, играл на флейте и предавался философским размышлениям со своими друзьями, многие из которых были французами. (Именно эта франкофилия и заставляла порой его отца впадать в почти неуправляемую ярость.) Такое гедонистическое существование, которое, как часто говаривал Фридрих, было самым счастливым периодом его жизни, обмануло многих из его современников, предполагавших расцвет в Пруссии новой великой эры культуры и просвещения, когда юный поэт и философ унаследует трон. Как же они ошибались!
Спустя всего шесть с половиной месяцев после своего восхождения на трон он обдуманно втянул королевство в войну. Конфликт, который Фридрих столь хладнокровно начал, возник не по причине недоразумения или из-за порыва гнева молодого монарха. Напротив, это был намеренный и рассчитанный поступок человека, который тщательно взвесил все шансы. И стимулом, больше всего побудившим его сделать этот шаг, были те самые основы, на которых было выстроено прусское государство: разумная и здоровая финансовая система и армия. Благодаря строжайшим финансовым мерам его отца казначейство пухло от денег, а армия представляла собой блестяще организованную силу численностью в 80 000 человек, вымуштрованных так, как еще никогда не был вымуштрован солдат.
Прусский пехотинец
Муштра в армии была столь суровой - с поркой, избиениями и другими формами телесных наказаний, назначаемых за малейшее нарушение дисциплины или промедление в выполнении приказа, - что участие в боевых действиях воспринималось как благословенное облегчение. Ни с одним солдатом в те времена не обращались иначе, как с существом определенно более низкого класса, но отношения между невежественной, грубой, ограниченной знатью и даже еще более невежественным крестьянством, из которого и формировался рядовой состав прусской армии, были, насколько можно судить, особенно плохими. Для офицеров прусский солдат был не человеческим существом, но куском облаченной в голубой мундир глины, который следовало побоями и муштрой превратить в бесчувственного робота, неспособного к самостоятельному мышлению. («Если мои солдаты начнут думать, - заметил однажды Фридрих, - то в строю не останется ни одного».) Его собственная позиция по поводу солдат и отношений между офицерами и рядовыми заключалась в следующем: «Все, что следует дать солдату, - это привить ему чувство чести мундира, то есть высочайшее почитание своего полка, стоящего превыше всех остальных вооруженных сил в стране. Поскольку же офицеры должны будут вести его навстречу величайшим опасностям (и он не может быть ведомым чувством гордости), он должен испытывать бoльший страх перед своим собственным офицером, чем перед той опасностью, которой он подвергается».
Блестяще вымуштрованного прусского солдата, однако, не следовало транжирить без необходимости. Он был пешкой в большой военной игре и в державной политике, причем такой, которую трудно заменить. Фридрих писал: «Проливать кровь солдата, когда в этом нет необходимости, - значит бесчеловечно вести его на бойню». С другой стороны, - подобно любому хорошему генералу, он, не скупясь, бросал их в бой, когда это служило его целям, и тогда солдатская кровь текла рекой.
Как бы негуманна ни была прусская система муштровки и боевой подготовки, но на поле боя она давала большие преимущества. Тактика того времени отнюдь не поощряла личную инициативу солдата или офицера - как раз наоборот, она требовала безоговорочного повиновения воле вышестоящего командира и буквально автоматического выполнения отданного приказа. Движения по заряжанию оружия и стрельбе из него повторялись бесчисленное множество раз, пока солдат не начинал выполнять их с машиноподобной точностью при любых обстоятельствах. Маневры сомкнутым строем с акцентом на скорость передвижения и поддержание строя отрабатывались вплоть до самого дня сражения, когда сложные передвижения выполнялись уже в дыму и сумятице битвы, когда пушечные ядра косили ряды солдат, а половина офицеров и сержантов были убиты.
Прусская кавалерия - сплошь крупные мужчины на сильных и выносливых конях - была подготовлена в соответствии с воззрениями на тактику конницы, которая господствовала тогда в Европе, то есть движение сплошной конной лавиной и наступление медленной рысью, с ведением огня из пистолетов и карабинов. Это не отвечало присущему Фридриху стилю ведения боя, и после первой же своей военной кампании он переобучил своих конников маневрированию на большой скорости и атаке всеми наличными силами с саблями в руках. Использование всадниками огнестрельного оружия в седле было запрещено, а вооружение и снаряжение облегчено. Были приняты все возможные меры к тому, чтобы кавалерия могла двигаться быстрее, сохраняя в то же время установленный строй и равнение в рядах.
Современник, повествуя о том прекрасном состоянии, в которое Фридрих привел свою кавалерию, писал: «Лишь в Пруссии существует такое положение, при котором конники и их офицеры питают такую уверенность, такое мастерство в обращении со своими лошадьми, что буквально сливаются с ними и возрождают в памяти мифы о кентаврах. Лишь там можно видеть, как шестьдесят или восемьдесят эскадронов, в каждом из которых от 130 до 140 конников, маневрируют столь слаженно, что всем кавалерийским флангом можно прекрасно управлять на поле боя. Лишь здесь можно видеть, как 8000 или 10 000 кавалеристов несутся в общую атаку на расстоянии в несколько сотен ярдов и, нанеся удар, тут же останавливаются в полном порядке и немедленно приступают к следующему маневру против новой линии вражеских войск, которая только что появилась на поле боя».
Внедряя это ошеломляющее изменение в принятую тактику кавалерии, Фридрих получил полное содействие двух генералов от кавалерии, Зейдлица и Цитена, которые непосредственно и вели прусских конников от победы к победе, и совершенно дискредитировал старые методы. Другой военный автор того же времени писал: «Такого мне еще не приходилось ранее видеть, но в ходе боев на моих глазах неоднократно эскадроны, полагавшиеся на свое огнестрельное оружие, были опрокинуты и разбиты эскадронами, шедшими в атаку на скорости и не ведшими огня».
Полковник Джордж Тейлор Денисон, канадский автор, признавал в своей «Истории кавалерии»: «Еще никогда в древней или современной истории, даже в ходе войн Ганнибала или Александра Македонского, кавалерией не были совершены столь блестящие операции, которые можно было бы сравнить с деяниями конников Фридриха Великого в его последних войнах. Секрет их успеха заключался в тщательной подготовке отдельного солдата, в постоянных маневрах больших масс конницы, в доверии к сабле и в пламенной энергии, а также в тщательной расчетливости великих военачальников, командовавших ею».
Он также упоминает одну из заметок Фридриха на полях его меморандума по тактике кавалерии. «N. В. Если обнаружится, что какой-то солдат отказывается исполнять свой долг или желает сбежать, то первый же офицер или унтер-офицер, заметивший это, должен поразить его своей саблей» - целительная мера, которая сохранялась во имя поддержания дисциплины с самого начала истории и, как представляется, будет сохранена и в будущем. Один трус может увлечь за собой всю роту, а ненадежная рота может стать причиной поражения в сражении. Расправа с трусливым солдатом прямо на поле боя - это мучительное решение, которое, может статься, придется в один момент принять любому офицеру или унтер-офицеру. Бывают, однако, времена, когда людей не может удержать в строю даже страх смерти (что в значительной степени обусловливает то, почему большинство людей все-таки остаются в строю, хотя все инстинкты повелевают им бежать). В такие моменты осознание того, что впереди их, возможно, ждет почетная смерть, а позади - смерть неизбежная, причем бесчестная, удерживает их на месте.
Прусская кавалерия подразделялась на три вида: кирасиры, драгуны и гусары.
Кавалерия всегда, с начала истории, подразделялась на три более или менее обособленные группы - легкую, среднюю и тяжелую. Легкая кавалерия предназначалась для разведки, рекогносцировки и быстрых атак. Средняя, более тяжеловооруженная и лучше защищенная доспехами, все же сохраняла быстроту маневра. Тяжелая - крупные воины на больших конях, часто целиком закованные в доспехи, - была значительно медленнее, но побеждала врага шоковым ударом за счет своей массы. Во времена Фридриха Великого такое деление было усугублено еще и использованием огнестрельного оружия. Существовали кирасиры, все еще сохранявшие кирасу из наспинника и нагрудника, которые были вооружены двумя громадными пистолетами и тяжелым палашом; драгуны, как тяжелые, так и легкие, имели на вооружении короткий мушкет со штыком и саблю и были способны вести бой пешими, если того потребуют обстоятельства; конные гренадеры, чьи функции почти совпадали с функциями тяжелых драгун; гусары - легкая кавалерия - вооруженные саблей и еще более коротким мушкетом, называвшимся карабином; в некоторых частях уланы, тяжелые и легкие.
Головные уборы гусарского полка «Мертвая голова» и 2-го гусарского полка
Однако с самого начала такого многообразия видов кавалерии существовала все усиливающаяся тенденция (особенно в прусских частях) использовать легких драгун и гусар в одном строю с полками тяжелой кавалерии. Эта тенденция особенно обозначилась в течение следующего столетия, и к тому времени, когда конница исчезла с полей сражений, почти не существовало какой-либо разницы в вооружении, оснащении и использовании между кавалерийскими полками различных типов.
Кирасиры и драгуны Фридриха были сведены в полки по пять эскадронов, состоявшие из двух рот по семидесяти человек в каждой. Каждый полк насчитывал семьдесят пять офицеров и двенадцать трубачей. Гусарские полки, представлявшие собой легкую кавалерию, состояли из десяти эскадронов каждый. Строй эскадрона, принятый накануне Семилетней войны, представлял собой две шеренги, а для атаки полк формировал две линии, эскадроны в первой линии строились с небольшими интервалами, а во второй, или резервной, линии - в более свободном порядке.
Поскольку кавалеристы часто использовались небольшими группами, или пикетами, что давало большие возможности для дезертирства, кавалерия набиралась с определенным разбором, особым предпочтением пользовались сыновья благополучных фермеров или владельцев небольших земельных участков. В случае дезертирства сына его родители несли ответственность за пропажу как солдата, так и коня.
Для поддержки масс кавалерии в бою Фридрих создал первые подразделения конной артиллерии, легкие орудия, перевозимые конной тягой, и орудийные передки с верховыми пушкарями. Эта мера открыла путь для новых возможностей тактики кавалерии. В первый раз огневая мощь артиллерии соединилась с ударной мощью атакующих всадников. До этого времени атакующая кавалерия, вплоть до момента непосредственного соприкосновения с неприятелем, была открыта огню вражеской артиллерии и несла жестокие потери, сидя верхом на конях час за часом, под разящим огнем врага, не имея возможности ответить на него.
Артиллерия уже играла заметную роль в войнах XVIII столетия, и армии Фридриха имели в своем составе значительное число 3-, 6-, 12- и 24-фунтовых орудий. Фридрих также широко использовал 18-фунтовые гаубицы, которые могли посылать снаряд по навесной траектории через препятствие, например холм, и поражать войска неприятеля, скрывающиеся за ним.
Артиллерийский же снаряд, однако, хотя и появился в XVI столетии, не претерпел изменений к лучшему - да и не был способен к изменениям до такой степени, чтобы стать решающим фактором на поле боя. Разрывной заряд в нем был слишком мал, а взрыватели слишком ненадежны - до такой степени, что ядро порой взрывалось в стволе орудия или, что случалось чаще, не взрывалось вообще. Эти снаряды стали эффективными лишь с появлением орудий с нарезным стволом, стреляющим цилиндрическими снарядами с взрывателями ударного действия. Основным средством поражения была шрапнель, которая и оставалась таковой вплоть до окончания Гражданской войны в США.
Пехотные полки прусской армии состояли из двух батальонов - в каждом из них насчитывалось по восемь рот. Из последних одна рота была гренадерской. Правда, сами гранаты использовались теперь только в случае осадных действий, но особые роты, формировавшиеся из самых высоких и сильных воинов, тем не менее оставались, хотя личный состав их был вооружен мушкетами. Такая рота считалась элитной ротой полка и часто носила отличительное обмундирование или особый головной убор. Для боя батальоны формировали боевой строй по три человека в глубину.
Прусский солдат имел на вооружении металлический шомпол, хотя в то время другие армии использовали шомполы из дерева. Вес и надежность металлического шомпола давали преимущества при заряжании, но лишь в результате бесконечных тренировок прусская пехота могла делать по пять залпов в минуту, тогда как командование других армий было счастливо, если их солдатам удавалось за это же время выстрелить дважды.
Подобная четкость обращения с оружием встречалась редко в каких армиях, если вообще могла сравниться с прусской. Она достигалась только в профессиональных армиях, у долго служивших солдат, которые тратили на подобную муштру изрядную долю своей жизни. Во времена битвы при Ватерлоо мушкетный огонь британской пехоты считался самым убийственным во всем мире. Воинская подготовка требовала, чтобы британские солдаты могли заряжать мушкет и стрелять пятнадцать раз в течение трех и трех четвертей минуты - то есть четыре раза в минуту. Но даже при таком темпе стрельбы их огонь не мог сравниться со скорострельностью пруссаков Фридриха; разве что стрельба британцев была несколько более точной, поскольку английских солдат обучали прицеливаться перед тем, как нажать на спусковой крючок.
Огонь велся поротно, а не шеренгами и начинался с обоих флангов батальона. Когда командир, стоявший на фланге роты, давал команду «Огонь!», командир следующей роты командовал своим подчиненным «Готовсь!» - и так до центра. Когда давали залп две стоявшие в центре роты, фланговые уже заканчивали перезаряжать мушкеты и изготавливались к стрельбе. При наступлении каждая рота перед открытием огня продвигалась вперед на несколько шагов. Таким образом, наступление батальона складывалось из последовательных продвижений отдельных рот, медленно шагавших вперед и изрыгавших пламя и дым с трехсекундными интервалами. На расстоянии тридцати шагов от неприятельских рядов либо на большем, если передовая шеренга под градом свинца теряла строй, отдавалась команда, и солдаты шли в наступление с примкнутыми штыками.
Уже было сказано о том, что стрелковое оружие того периода, то есть до принятия на вооружение нарезного мушкета, вполне соответствовало тактике того времени. Или вернее будет сказать, что тактика того периода, как и любого другого периода истории, определялась существующим на тот момент оружием. По современным стандартам оружие это выглядело достаточно примитивным. Основным оружием пехоты был гладкоствольный мушкет. Поскольку такой вид огнестрельного оружия использовался всеми странами вплоть до второй четверти XIX века, имеет смысл подробно описать его.
Кремневое ружье, которое пришло на смену фитильному и колесцовому ружью XVII века, представляло собой, по сравнению со своими предшественниками, гораздо более эффективный механизм. Его замок был более надежен, его можно было гораздо проще обслуживать и чинить. Воспламенение заряда осуществлялось от кремня, закрепленного в державке курка, высекавшего искры при ударе кремня о стальную пластину с насечкой, называвшуюся теркой. Если ружье было правильно снаряжено, а кремень в хорошем состоянии (солдат имел запасные кремни. Британцы получали три кремня на каждые шестьдесят выстрелов) и правильно установлен, порох на затравочной полке сухой, а затравочное отверстие не забито нагаром, ружье верно служило своему владельцу.
Мушкет «Коричневая Бесс» с ударным кремневым замком
Один офицер в 1796 году жаловался на то, что «ненадежность мушкета, и в частности крышки затравочной полки его замка, приводит к тому, что солдаты называют осечкой. Они случаются столь часто, что если взять наугад любое число человек, то после десяти или двенадцати залпов вы увидите, что по крайней мере пятая часть патронов не была использована. Следовательно, один человек из пяти практически не участвовал в обстреле неприятеля. Такое мы наблюдаем каждый день во время боевых действий снова и снова; я сам неоднократно видел, как после команды «огонь» солдаты пытаются выстрелить, но тщетно…».
Если исходить из числа операций, необходимых для производства выстрела, то можно сказать, что кремневое ружье могло быть перезаряжено и изготовлено для производства нового выстрела довольно быстро; длительность этого процесса целиком зависела от подготовленности и самообладания каждого солдата в отдельности. Мушкет системы Тауэра, ставший всемирно известным под прозвищем «Коричневая Бесс», представлял собой оружие, широко распространившееся во всех армиях. Как и другие образцы современного ему оружия, он оставался практически неизменным с начала XVIII столетия. Его вес составлял одиннадцать фунтов и четыре унции, не считая веса штыка, сама же пуля сферической формы весила одну унцию. Пуля вместе с пороховым зарядом хранилась в бумажном патроне, конец которого солдат перед выстрелом откусывал и, высыпав часть пороха на затравочную полку, засыпал остальной в ствол. Затем в ствол шомполом загонялась до упора пуля. Покинув ствол, пуля следовала в том направлении, которое ей придал последний удар при вылете из дула. При такой внутренней баллистике о какой-либо точности попадания на расстоянии далее нескольких метров говорить не приходилось. Единичный человек на таком расстоянии имел довольно значительные шансы остаться в живых. На больших расстояниях точность падала столь быстро, что на рубеже в 137 метров любое попадание было просто чудом. Известный стрелок, майор британской армии в дни Войны за независимость США, писал: «Солдатский мушкет, если только его ствол должным образом просверлен и не искривлен, что бывает весьма часто, дает возможность попасть по фигуре человека на расстоянии до 73 метров - а иногда и до 91,5 метра. Но воистину исключительным неудачником будет тот солдат, который будет ранен из обычного мушкета на расстоянии 137 метров; что же до стрельбы по человеку на расстоянии 183 метра, то с таким же успехом можно стрелять по луне и надеяться попасть в нее».
Во многих отношениях это было довольно плохое оружие. Верно, что оно было надежным и простым в обращении, а поэтому являлось вполне подходящим товарищем крепкому и недалекому крестьянину, вооруженному им. Оно также представляло собой весьма удачную опору для штыка, посредством которого все еще решался исход многих сражений, но как огнестрельное оружие оно оставляло желать много лучшего.
Если солдат был снабжен оружием, эффективная дальность стрельбы которого не превышала 36,5 или 45,7 метра, то нет ничего удивительного в том, что во многие атаки он шел с незаряженным мушкетом, используя только сталь своего штыка. Существовала, однако, еще одна причина для штыковых атак. Заключается она в том, что не так-то просто воодушевить значительные массы людей до такой степени, чтобы побудить их идти в атаку под сильным огнем неприятеля, особенно если они уже побывали в бою и понесли урон от этого огня. Барабаны могут выбивать дробь, а офицеры кричать и размахивать саблями, но это не всегда может победить определенное колебание у тех, кто стоит в первой шеренге и должен сделать первый шаг. Поэтому если строй уже пришел в движение, то весьма существенно, чтобы движение это не прерывалось до тех пор, пока не произошел контакт с противником. Если первая шеренга остановится для залпа, то всегда существует вероятность того, что атака перейдет в перестрелку, и наносимый ею удар потеряет свою мощь.
Мир в войнахВозвращаясь к Фридриху, надо сказать, что в мае 1740 года умер старый Фридрих-Вильгельм и на троне оказался эссеист и поэт, обладающий великолепно вымуштрованной армией и туго набитой казной. Имелось и искушение в виде слабого соседа - причем не только слабого, но и даже не соседа, а соседки, причем прекрасной.
Когда в октябре 1740 года умер номинальный глава весьма рыхлой Священной Римской империи Карл VI, у него не было наследников мужского пола - только дочь, Мария-Терезия. Было составлено соглашение, получившее название Прагматической санкции, которое гарантировало ее наследование. Договор этот был признан всеми государствами, за исключением одной только Баварии. Фридрих, который также был связан этим весьма важным соглашением, нацелился на богатую провинцию Силезию. Он принял решение захватить ее, обосновав подобное действие весьма шаткими и полузабытыми правами. Но для пропагандистских целей эти права были извлечены из древних актов и всячески раздувались (на подобные действия король был мастером). Втайне он признавался, что «амбиции, интересы и желания подвигнуть людей говорить обо мне приблизили день, когда я решился на войну».
Король направил эрцгерцогине послание с предложением, в обмен на легализацию его претензий на отторгнутые территории, организовать оборону остальных ее владений от посягательств любой другой державы. Подобное предложение, весьма напоминающее мафиозное предложение «крыши», было с негодованием отвергнуто, и австрийцы стали готовиться к войне. Но Фридрих столь внезапно бросил тысячи своих солдат через границу Силезии, что юная эрцгерцогиня узнала об этом только тогда, когда эта ее провинция уже была захвачена. Совершенно не готовые к такому повороту событий, ее войска, расквартированные в Силезии, были быстро оттуда выведены. Захват Силезии имел далекоидущие последствия. Процитируем английского историка Макколи: «Весь мир взялся за оружие. На главу Фридриха пала вся кровь, которая была пролита в войне, яростно бушевавшей в течение многих лет и в каждом уголке света, кровь солдатских колонн при Фонтенуа, кровь горцев, павших в бойне при Куллодене. Беды, сотворенные его злой выходкой, охватили и те страны, в которых даже не слыхивали имени Пруссии; и, во имя того, чтобы он мог грабить соседние ему области, которые он обещал защищать, чернокожие люди сражались на Коромандельском берегу, а краснокожие воины снимали друг с друга скальпы у Великих озер в Северной Америке».
Редко когда карьера выдающегося генерала начиналась столь неблагоприятно, как в случае с Фридрихом. Первое большое сражение произошло у Мольвица (10 апреля 1741 года). Прусская кавалерия была тогда еще не в лучшей своей форме, которой она достигла впоследствии, поэтому удар более многочисленной австрийской конницы вытеснил ее с поля боя. Король был убежден, что бой проигран, и спешно покинул поле боя. Затем австрийская кавалерия снова атаковала, на этот раз центр прусских сил, но на доблестную прусскую пехоту под командованием бывалого ветерана, маршала Шверина, трудно было произвести впечатление какой бы то ни было кавалерией в мире. Храбрые австрийцы атаковали ее пять раз, но каждый раз мушкетный огонь отбрасывал их назад. Австрийская пехота имела не больший успех, чем кавалерия, и наконец маршал отдал своим воинам приказ перейти в атаку. Стройными рядами, под музыку своих оркестров, пруссаки двинулись на врага, и австрийцы, не выдержав, отступили, бросив девять орудий. Король, как язвительно заметил Вольтер, «покрыл себя славой - и пудрой».
Война все продолжалась. Подписывались тайные соглашения, заключались сепаратные миры, совершались вторжения, отступления и предательства. Пруссаки выиграли несколько значительных сражений - при Хотузице, Хоенфридберге и Кессельдорфе, еще выше поднявшие престиж их оружия. Кроме этого, Силезия надолго стала владением прусской короны.
В течение 11 лет (1745–1756) в Пруссии царил мир, и Фридрих получил возможность посвятить себя проблемам страны. Проектировались и возводились здания и мосты, осушались болота, развивалось сельское хозяйство, поощрялась промышленность, возродилась захиревшая Академия наук, расширялось народное просвещение. Как и можно было ожидать, большое внимание уделялось армии. Численность ее увеличилась до 160 000 человек, и к началу Семилетней войны армия представляла собой самые подготовленные и оснащенные вооруженные силы в мире.
1 - офицер-кирасир; 2 - палаш; 3 - перевязь с ташкой; 4 - кираса из простой стали рядового кирасира
Этот знаменитый конфликт, в ходе которого Пруссия не единожды оказывалась на грани уничтожения, был прямым следствием той роли, которую сыграл Фридрих в предшествующей войне. Мария-Терезия не могла забыть и простить отторжение Силезии; Франция, хотя и традиционный враг Австрии, была обеспокоена возвышением Пруссии (к тому же многие из язвительных высказываний Фридриха были направлены на мадам де Помпадур, в то время истинную правительницу Франции). Своими колкими замечаниями он не щадил и русскую царицу Елизавету; одним из ее прозвищ, данных ей, было «папская ведьма». Мария должна была вернуть себе Силезию; в обмен на помощь Франции той были обещаны австрийские владения в Нидерландах; царице должна была достаться Восточная Пруссия; Саксонии были обещаны Магдебург и Швеция с Померанией. Таким образом, Фридрих восстановил против себя все государства континента, рассчитывать же он мог только на поддержку английского флота и английских денег, поскольку Англия автоматически становилась союзником противников Франции. По сути, никогда не прекращались сражения между двумя державами в их заокеанских владениях - в Индии, Канаде и Вест-Индии.
Коварный Фридрих, не дожидаясь, пока все его противники объединятся, нанес удар первым. Оставив часть войск присматривать за русскими и шведами, он вторгся в Саксонию (в августе 1756 года), взял Дрезден и разбил австрийскую армию при Лобозице. Следующей весной он снова разбил австрийцев, начал осаждать Прагу и необдуманно нанес удар по австрийской армии, почти вдвое превосходившей его собственные силы, у Колина. Здесь король потерпел серьезное поражение - потерял около 40 процентов личного состава своей армии. После этого началась невиданная концентрация вооруженных сил различных государств с целью сокрушения Пруссии. Русские вторглись в Пруссию, заняв небольшой частью своих сил Берлин, и получили 300 000 талеров в качестве выкупа за то, что оставили его в целости и сохранности. Тем временем Фридрих, быстро маневрируя, пытался сдерживать продвижение своих противников, но в конце концов сошелся лицом к лицу с объединенной франко-австрийской армией при Росбахе.
Французы насчитывали в своих рядах около 30 000 солдат, значительно уступавших по своим боевым качествам тем, что в свое время шагали к победам под предводительством Морица Саксонского. Один из их собственных офицеров весьма недобро охарактеризовал их как «убийц, вполне заслуживающих быть изломанными на колесе», и предсказал, что при первом же выстреле они повернутся спиной к врагу и бросятся бежать с поля боя. Вполне возможно, что и 11 000 солдат австрийских войск были ничем не лучше своих коллег. Фридрих смог собрать только 21 000 воинов, но это все были испытанные ветераны, и сражаться их вел сам король.
Гусарские сабли
Битва при Росбахе (5 ноября 1757 года), одно из самых известных сражений Фридриха, состоялась на открытой равнине с двумя небольшими возвышенностями, которые едва ли можно назвать холмами. Пруссаки как раз расположились лагерем прямо перед ними, когда увидели своих противников, двигающихся крупными силами таким образом, чтобы атаковать армию короля во фланг и в тыл. Прусский лагерь был тут же поднят по тревоге, и кавалерия в количестве тридцати восьми эскадронов под командованием Зейдлица стала выдвигаться под прикрытием возвышенностей на встречу неприятелю. Пехота и артиллерия следовали за ней. Союзники, решив, что эти быстрые перемещения означают отход пруссаков, продолжили наступление уже тремя параллельными колоннами. Теперь атакующие, еще не осознавая этого, подставили пруссакам свой незащищенный фланг. Как только плотные колонны оказались перед невысокими возвышенностями, Зейддиц, чьи эскадроны поджидали неприятеля, укрывшись за холмами, неожиданно отдал им приказ атаковать, перевалив через вершины холмов. Захваченная врасплох вражеская кавалерия, шедшая во главе колонн, едва успела развернуться в боевой порядок, когда в их ряды врубилась «прусская конница, наступавшая сомкнутым строем, подобно стене, и с невероятной скоростью». После ожесточенной схватки эскадроны кавалерии союзников были отброшены и обращены в бегство. Лишившись флангового прикрытия кавалерии, плотно сбившиеся колонны пехотинцев попали под сильный огонь прусской артиллерии, а семь батальонов прусской пехоты, наступая вниз по склону, вступили в бой с передовыми полками союзников. Пехотные колонны, попав под артиллерийский огонь и залпы наступавшей прусской пехоты, стали в замешательстве отступать. Будучи не в состоянии развернуться в боевой порядок, они сбились в плотную толпу, когда Зейдлиц со своими кавалеристами ударил им в тыл. Союзные войска дрогнули и побежали, а солдаты Зейдлица провожали их мушкетными залпами в спину. Потери союзников составили 7700 человек, тогда как победители потеряли только 550 человек.
В этом сражении убедительным образом было продемонстрировано превосходство прусской военной выучки. Быстрота, с которой лагерь был поднят по тревоге и построен в колонны (в течение получаса), а также скорость, с которой передвигались пруссаки, стали большим преимуществом Фридриха. Превосходство прусской кавалерии было очевидным. Она не только выиграла первичную схватку, но и сохранила затем дисциплину в такой степени, что в любой момент была готова нанести решающий удар. Артиллерийская прислуга батареи из восемнадцати тяжелых орудий много сделала для того, чтобы сорвать все попытки колонн противника атаковать вверх по склону холмов, в чем им существенно помогла быстрота и эффективность мушкетного огня семи пехотных батальонов (единственных пехотных подразделений, принимавших участие в сражении со стороны Пруссии).
Месяцем позже состоялось сражение при Лейтене (5 декабря 1757 года), ставшее еще одним блестящим примером тактики Фридриха и отваги прусских солдат. Соотношение сил при Лейтене в еще большей степени было не в пользу короля - 33 000 против 82 000. Строй австрийских и саксонских сил был слишком растянут, но прикрыт естественными препятствиями, у союзников имелось около двухсот орудий, большей частью легких. План Фридриха заключался в том, чтобы пройти вдоль фронта вражеской армии и нанести удар по ее левому флангу, проведя предварительный отвлекающий маневр небольшими силами, который должен был выглядеть как удар по правому флангу. В соответствии с этим планом прусская армия сплоченным строем приблизилась к правому флангу австрийцев, а затем, оказавшись под прикрытием небольшой возвышенности на поле, повернула вправо, перестроилась в две колонны и быстрым шагом двинулась вдоль фронта австрийских войск. Австрийцы же, которые, как представляется, не давали себе труда отслеживать прусские маневры, по-прежнему продолжали усиливать свой правый фланг, ожидая удара по нему. Колонны пруссаков, сохраняя идеальное равнение и дистанцию, появились на их левом фланге и перестроились из маршевых колонн в боевую линию. Каждый батальон имел при себе 6-фунтовое орудие, к тому же вместе с атакующими колоннами была подтянута батарея из 10 тяжелых осадных мортир.
Теперь эти мортиры принялись своим огнем крушить засеки из поваленных стволов деревьев, которыми австрийцы укрепили свой фронт, после чего в атаку пошли прусские батальоны. Наступали они косым строем, известным со времен Эпаминонда, в этом случае батальоны шли на расстоянии пятидесяти ярдов друг от друга и таким образом, что правый фланг каждого из них был ближе к неприятелю, а левый как бы отставал. Атака эта прокатилась по австрийским позициям слева направо. Резервы австрийцев, расположенные в деревушке Лейтен, сражались отчаянно; с правого фланга австрийцев подошло подкрепление, и те сделали попытку выровнять линию фронта. Сосредоточенная здесь масса людей была столь велика, что в отдельных местах оборонявшиеся стояли по сто человек в глубину. Батальон за батальоном пруссаков шел на штурм австрийского строя, но не раньше, чем в бой были брошены резервные батальоны, деревня была наконец очищена от австрийцев. Наступление, поддерживаемое огнем тяжелых орудий, все продолжалось. Командующий австрийским левым флангом бросил всю кавалерию, сосредоточенную здесь, в отчаянной попытке отбить упорное продвижение прусской пехоты. Но сорок эскадронов прусской конницы, появившиеся из замаскированных укрытий, перехватили их ударом с фронта, во фланг и в тыл. Австрийские конники рассеялись, и торжествующие пруссаки на своих конях атаковали тылы австрийской пехоты. Когда день стал клониться к закату, австрийцы дрогнули и побежали, преследуемые кавалерией. Другие стали бросать оружие и сдаваться, армия перестала существовать как боевая сила. Потери австрийцев насчитывали до 10 000 человек, около 21 000 попали в плен, захвачено было 116 орудий, 51 знамя и тысячи телег с припасами. Как бы в придачу к этому триумфу две недели спустя Фридриху сдался Бреслау вместе с 17 000 солдат и 81 орудием.
«Сражение при Лейтене, - писал Наполеон, - являет собой шедевр марша, маневра и анализа. Одного этого было бы достаточно, чтобы обессмертить имя Фридриха и занести его в ряд величайших генералов».
Прусские гусары эпохи Фридриха Великого. Рядовой и офицер
Но непрерывные кампании измотали прусскую армию. Многие лучшие части пали на поле боя; потери в сражениях при Праге и Колине были чрезвычайно тяжелы. Такие победы, как при Цорндорфе (25 августа 1758 года), где пруссакам впервые пришлось испытать на себе стойкость и боевой дух русских, достались дорогой ценой. Наряду с победами, при Кунерсдорфе (11 августа 1759 года) Фридрих потерпел сокрушительное поражение, потеряв около 20 000 человек убитыми и ранеными (почти 50 процентов армии) и 178 орудий. Боевой дух и дисциплина в прусской армии продолжали оставаться превосходными, но ветеранов в значительной степени заменили недавно набранные воины либо солдаты вражеских государств, многие из которых после сдачи в плен были скопом приняты на службу в армию Пруссии. Хотя и слаженные в боевые подразделения строгой прусской дисциплиной, они все же не были теми воинами, которые могли бы невозмутимо идти как на параде строевым шагом под ливнем шрапнели и мушкетных пуль или вести огонь из своих мушкетов со скоростью пять выстрелов в минуту. Дисциплина, кастовый дух и вера в своих генералов частично возмещали недостаток подготовки; и хотя дезертирство, эта чума всех армий того периода, стала серьезной проблемой, командованию все же удавалось возмещать убыль рядового состава. Более того, эти войска, хотя среди рядовых в них было много новобранцев, были по-прежнему способны ходить в такие атаки, как при Торгау (3 ноября 1760 года), когда они штурмовали окопавшегося врага, имеющего шесть сотен орудий, извергавших ливень картечи по наступавшим, пока из шести тысяч гренадер в одной из колонн не осталось на ногах только шесть сотен.
Тем не менее война настолько обезлюдила страну, что к концу 1761 года прусская армия сократилась до 60 000 человек. Совершенную катастрофу предотвратила только смерть русской царицы и восшествие на престол ее наследника, германофила Петра III. Этот «достойный» монарх не только предложил заключить немедленный мир, но и вернул Фридриху Померанию, а также приказал предоставить в его распоряжение русскую армию численностью в 18 000 человек. При известии об этом из альянса тут же вышла Швеция. Саксония потерпела полное поражение, Австрия и Франция были истощены до предела. Последняя, кроме поражений на полях Европы, лишилась Канады и Индии. В 1763 году наконец был заключен мир.
Пруссия лежала в развалинах. По свидетельствам современников, четыре пятых всех мужчин, служивших за это время в армии, были убиты или ранены, а в городах осталось чуть больше половины живших в них до войны людей. Тем не менее королевство смогло пережить эту бурю и даже выйти из войны победителем. Всей мощи России, Франции, Австро-Венгрии, Швеции и Саксонии оказалось недостаточно, чтобы вырвать у прусского короля хотя бы один акр пространства его страны. Располагая силами численно несравнимо меньшими, чем его противники, он вел неравную борьбу в течение семи долгих лет. Познав горечь случайных поражений и вынужденный порой отступать, он выиграл много достославных сражений. Слава его затмила славу любого другого генерала того времени, и рабское копирование военными деятелями во всем мире всего прусского было лишь еще одним свидетельством репутации прусской армии и прусского солдата.
Солдат этот мог быть невозмутимым и лишенным воображения; ему, возможно, не хватало личной инициативы, и без твердой направляющей руки он терялся. Но у него была привычка повиноваться и врожденная стойкость, побуждающая его выполнять свой долг любой ценой. В большой степени на создание этой привычки повлияла и жестокая система прусской муштровки. Да, она была крайне жестокой, а унтер-офицеры - безжалостны и знали свое дело; но нечто большее, чем страх перед наказанием, побуждало колонны солдат идти в атаку в битве при Лейтене, с пением старого германского гимна под бой барабанов и завывание флейт, или снова и снова бросало прусских гренадеров на залитые кровью склоны холмов под Торгау.
Сформирована в феврале 1813 после присоединения Пруссии к коалиции против Наполеона.
Главнокомандующим назначен генерал-фельдмаршал М. И. Кутузов. Армия была разделена на несколько групп.
В северную группу вошли соединения генералов П. Х. Витгенштейна, Г. Д. Л. Йорка и Ф. В. Бюлова (50 тыс. чел.) под общим командованием Витгенштейна (на берлинском направлении).
В южную группу вошли войска генералов Г. Л. Блюхера, М. А. Милорадовича и Ф. Ф. Винцингероде (40 тыс. чел.) под общим командованием Блюхера (на дрезденском направлении)
Главная армия (27 тыс. чел.) под командованием генерала А. П. Тормасова в качестве резерва должна была оставаться на реке Одер и у Калиша. При ней находились главные квартиры императора Александра I и прусского короля Фридриха Вильгельма III.
В начале марта 1813 Наполеон завершил формирование своей новой армии и начал продвижение с ней в Саксонию. Кутузов принял решение о соединении Российско-прусской армии в районе Дрездена - Лейпцига.
Северная группа Витгенштейна 20 февраля (4 марта) заняла Берлин, где был сформирован новый прусский корпус ген. Ф. Б. Э. Тауэнцина, сменивший войска Бюлова, блокировавшие Штеттин и Шпандау. Французские войска были растянуты вдоль реки Эльба, контролируя основные переправы. У Магдебурга и Виттенберга вице-король Италии Э. Богарне, командующий французскими войсками, имел около 40 тыс. чел. Витгенштейн в конце марта переправился через Эльбу и расположился между Кеттеном и Дессау.
Южная группа Блюхера начала наступление только 8(20) марта. Защищавший Дрезден корпус Л. Н. Даву отошел, и русские войска 15(27) марта заняли Дрезден, а 22 марта (3 апреля) - и Лейпциг. Главная армия Тормасова 12(24) апр. вошла в Дрезден. Дрезденский маневр позволил Кутузову с большими силами встретить Наполеона, торопившегося в Саксонию. Но в тылу союзников оставались крупные гарнизоны противника: в Данциге, Ченстохове, Торне, Модлине, Шпандау и Штеттине.
Кутузов направил на север Германии летучие отряды генералов А. И. Чернышева, Ф. К. Теттенборна, В. К. Ф. Дернберга и А. Х. Бенкендорфа, поставив перед ними цель поднять на борьбу с французами местное население. В Гамбурге, Любеке и др. герм. городах начались восстания. Наполеон был крайне обеспокоен тем, что Нижняя Эльба могла быть потеряна. Поэтому он направил сюда усиленный корпус ген. Д. Ж. Р. Вандама для подавления восстания и очистки Нижней Эльбы. Общее команд. было возложено на Даву. Вскоре весь левый берег низовий Эльбы был очищен от рус. отрядов. Вслед за тем французы снова овладели Гамбургом и сильно его укрепили.
16(28) апреля Кутузов умер, вместо него главнокомандующим был назначен Витгенштейн. Наполеон I начал наступление на Дрезден двумя группами. Главные силы под его непосредственным командованием начали движение от Эрфурта через Наумбург и Лютцен в направлении на Лейпциг. Группа Богарне должна была обеспечить движение главных сил, наступая на Лейпциг от Ашерслебена через Галле и Мерзебург.
Союзное командование приняло решение удерживать Лейпциг и Дрезден и потому идти навстречу наполеоновским войскам. Союзная армия (54 тыс. чел. русских, 38 тыс. чел. пруссаков) расположилась между Лейпцигом и Борной, а затем было решено атаковать армию Наполеона при Лютцене. После неудачи союзников при Лютцене французские войска 26 апр. (8 мая) вновь вступили в Дрезден.
Отойдя за реку Эльба, союзники сосредоточились у Баутцена на заранее подготовленной позиции, куда подошли и силы 3-й Западной армии после взятия крепости Торн. Союзники имели 96 тыс. чел. при 636 орудиях, Наполеон I - 143 тыс. чел. при 350 орудиях. Имея числ. превосходство, Наполеон считал, что союзники не примут сражения и начнут отступать: пруссаки - на Берлин, русские - за р. Вислу. Поэтому он отдал распоряжение маршалу М. Нею предпринять с 3 корпусами обходное движение, чтобы не допустить отхода союзников и отбросить их к границам Австрии, вынудив тем самым к капитуляции, но затем вернул его, поняв, что руководители коалиции намерены принять сражение. После двухдневного сражения при Баутцене союзники отступили к Швейдницу. Главнокомандующим союзных войск был назначен генерал М. Б. Барклай де Толли.
Крупные потери с обеих сторон вынудили противников заключить перемирие на 6 недель, которое было подписано 23.5(4.6).1813. В ходе перемирия была раскассирована и включена в состав Богемской армии, Силезской армии и Северной армии.
Корпуса, включенные в состав Богемской армии, сохранили название Русско-прусской армии. (главнокомандующий - Барклай де Толли, начальник штаба - ген. Ф. Ф. Довре) и имели отдельное от Австрийской армии управление и снабжение.
В ее состав входили:
корпус ген. Витгенштейна (47 батальонов, 40 эскадронов, 9 казачьих полков и 58 орудий), состоящий из
1-го пехотного корпуса ген. А. И. Горчакова 2-го,
2-го пехотного корпуса ген. принца Евгения Вюртембергского
Кавалерийского корпуса ген. П. П. Палена 3-го (1-я гусарская и 3-я уланская дивизии);
2-й прусский корпус генерала Ф. Г. Ф. Клейста (37 батальонов, 44 эскадрона и 116 орудий), состоявший из
9-й пехотной бригады ген. Й. Ф. К. Клюкса,
10-й пехотной бригады ген. Г. Д. Л. Пирха 1-го,
11-й пехотной бригады ген. Г. Э. К. Цитена,
12-й пехотной бригады ген. принца Августа Прусского
Резервной кавалерии ген. Ф. Э. Редера;
Российско-прусский резерв цесаревича Константина Павловича (56 батальонов, 98 эскадронов, 20 казачьих полков и 166 орудий), состоящий из
3-го гренадерского корпуса ген. Н. Н. Раевского,
5-го гвардейского корпуса ген. А. П. Ермолова (затем ген. М. А. Милорадовича),
Кирасирского корпуса ген. Д. В. Голицына 2-го и казачьих полков.
В конце декабря 1813 армия была раскассирована и перестала существовать в качестве отдельного соединения
Энциклопедия «Заграничные походы русской армии 1813-14 гг.»
Сложившиеся на этих восточных землях, во владение которыми вступили являвшиеся королями Пруссии курфюрсты Бранденбурга, принципы организации административного управления, тщательной исполнительности, и, прежде всего, безоговорочного повиновения, были распространены на территории всего королевства. Прусская армия со служившими в ней за полагающееся им жалование наемными солдатами стала внутри Германии первой большой школой абсолютной дисциплины. Только дисциплина эта была в действительности построена в то время не на благородных побуждениях человеческой души, но во многих случаях базировалась на силе вышестоящего начальника и мощи государства, и, находясь в зависимости от денежного содержания и средств на обеспечение жизни, держалась на страхе перед тростью унтер-офицера.
Пруссия Старого Фрица.
Так продолжалось довольно долго – вплоть до времен Старого Фрица, когда этот олицетворявший собой дух героизма величайший прусский король в трех больших войнах лично возглавлял свою армию, в которой царила дисциплина, достигаемая, например, такими считавшимися в ту пору действенными, методами: даже в последних битвах Третьей Силезской войны стоящий позади мушкетерских шеренг кадетского корпуса прусский офицер так же безпощадно, как и простых рядовых солдат, воспитывал в повиновении будущих командиров с помощью своего эспонтона! И все же, несмотря ни на что, это послушание уже выглядело благородно, поскольку было продиктовано любовью к своему королю-полководцу, любовью к своей, становящейся в полном смысле этого слова Отечеством, Пруссии и появившейся возможностью заслужить честь быть не просто сражающимся за деньги наемным солдатом, но стать героем доблестной прусской армии. И в этом безоговорочном повиновении мы впервые слышим звучащий прекрасной мелодией призыв: «Будем же послушными детьми своей родной страны!»
Освободительная война.
Следующим шагом, совершенным после нанесенного нам страшного поражения, становится создание сражавшейся в Освободительной войне 1812-1815 годов народной армии, и сыновьями людей простого сословия и студентами, находящимися в ее рядах, честью уже считается сама возможность быть добровольно повинующимися ополченцами и солдатами прусской народной армии. Далее ход истории ускоряется, и представления о Свободе и Чести, равно как и о Повиновении, начинают в понимании народа все теснее и теснее сближаться между собой.
1864, 1866.
С армией, в которой воцарился такой дух, Пруссии в 1864 и 1866 годах удается не только победить и покорить свободолюбивых, с незапамятных времен обитавших на своих исконных землях голштинцев, а также баварцев, вюртембержцев и других жителей южной Германии, которые, будучи во многом родственны между собой, шли, тем не менее, каждый своим путем. Сумев вызвать внутреннюю заинтересованность и добившись возникновения глубокой убежденности в необходимости повиновения единому государству, Пруссия организованно осуществляет их объединение в составе Германской Державы.
Мировая война.
И вновь в первой половине нашего столетия развитие предшествующих нашему времени исторических событий приводит к тому, что разгорается война. На этот раз – мировая. Честь, свобода и повиновение становятся еще больше сближаются. И два миллиона лучших немцев заявляют не просто о своем желании принять участие в борьбе за свободу, но также и о готовности дисциплинированно занять свое место в рядах германской армии.
Эти 4 ½ года накаляют нас до предела, а судьба в очередной раз указывает на то, что наше обучение еще не завершено. Тем, кто должен отдавать распоряжения, судьба показала, что иные из них на своих должностях позабыли о том, что во времена предельно тяжелых испытаний, когда среди нужды и горя тускнеют и втаптываются в грязь все короны, все символы и внешние атрибуты государственного авторитета, народ одной крови беспрекословно повинуется только подлинным вождям, причем лишь только в том случае, если Честь, Свобода и Повиновение сливаются в особенно чистое и звонкое созвучие. Тем же, кто обязан распоряжения исполнять, было продемонстрировано, что любое неповиновение, даже если оно в какой-либо момент – из-за мнимо затронутой чести и якобы попранной свободы – и могло бы показаться оправданным, в действительности является ударом, нанесенным своему же собственному командиру или начальнику, и сам факт отказа подчиниться приказу, как нарушение верности и наследственный грех отцов, сталкивает собственный народ в бездну вместе с самим неповинующимся.
Рекомендуем также
Презентация по английскому на тему идеальное государство
Презентация на тему алексей плещеев
Кто же твои предки, имам Шамиль?
Бальзам на душу — увидеть в человеке искру Божью
Сочинительные и подчинительные союзы презентация к уроку по русскому языку (7 класс) на тему III
Что такое синквейн: традиционная и дидактическая формы Синквейн мировоззрение