Ученые считают, что во время последних ледниковых периодов в России не было угрюмой тайги, а присутствовала бескрайняя тундростепь, где паслись мамонты, шерстистые носороги и овцебыки. Потом пришли люди, съели мамонтов — и всё поросло лесом, потому что некому стало вытаптывать деревья и удобрять травы.

Восстановить тундростепь страны можно, используя национальный характер и международное экономическое сотрудничество.

Пожары и рубки ежегодно в среднем уничтожают 3-4 миллиона гектаров леса. Захламленность тех участков, что образуются после вырубок, способствует росту количества лесных пожаров, что, в свою очередь, ведет к дополнительным рубкам — под предлогом ликвидации последствий. Круг замыкается.

Спрос на древесину велик в Европе и растет в Китае, где рубки в естественных лесах ныне запрещены. И нужды Китая обеспечивает Россия — четверть отечественной древесины идет в Поднебесную. Объем растет с каждым годом.

При этом местная власть отчитывается вовсе не об этом, вернее, как бы не совсем об этом, - рассказывают о притоке китайских инвестиций в «заготовку и глубокую переработку древесины».

Как результат — вся доступная для транспорта сибирская тайга зияет проплешинами вырубок и черными гарями.

В южных районах лес отступает на север, и если последовательно продолжить начатое — внуки как раз и увидят воссоединение тундры и степи. Разве что не увидят мамонтов.

Правда, в регионах расширяется сопротивление вырубке и вывозу древесины. В Интернете можно найти с дюжину петиций, под которыми подписались тысячи людей, — как против уничтожения конкретных лесов, так и вообще экспорта древесины в Китай.

«Сейчас «по закону» почти все экологические ограничения на рубки сняты... и за последние 10 лет мы потеряли половину того, что копилось тысячелетие… Выступить с инициативой полного перехода лесозаготовительной отрасли в Приморском крае на плантационное выращивание в течение ближайших 5 лет» — например, — специалист по экологии кедрово-широколиственных лесов, а с ней и 32 тысячи подписантов.

Люди не только пишут. 11 мая в Закаменском районе Бурятии прошел сход , отказавший в аренде «приоритетному проекту по освоению лесов» фирмы МТК-JK и её китайскому владельцу. Закаменцы тут же учредили народный совет по лесному контролю. Через три дня милиция полтора часа пыталась разогнать демонстрантов, требовавших на пороге Хурала (местного парламента) в Улан-Удэ «гарантии отказа от китайских рубок ».

Глава Бурятии Цыденов сделал противоречивое заявление , совмещающее уважение к волеизъявлению «введенных в заблуждение» закаменских жителей с обещанием отдать арендатору лес в соседнем Еравнинском районе и — в целом — навести порядок в лесах и головах смутьянов. Одна беда — в затылок бурятской власти дышат еще три «приоритетных проекта» с федеральными лоббистами и иностранными инвесторами, а также половина населения лесных районов, живущая лишь рубками — легальными и нелегальными.

У соседей дела еще хуже. Эколог-краевед из Забайкальского университета Олег Корсун сообщает , что в Хилокском районе — одном из самых лесных районов края — не могут выделить гражданам жалкие 20 кубов леса для индивидуального строительства. Площади годных к рубке лесов сокращаются настолько, что и своим-то начинает не хватать — констатирует ученый. В крае родился мем — «В Маньчжурию за древесиной», потому что в этом китайском приграничье сосредоточены мощности по обработке ввозимых из Сибири лесоматериалов.

Руководитель лесной программы Гринпис Алексей Ярошенко в статье «Великое китайское разорение лесов Сибири » убедительно доказывает, что, в основном, не «китайцы массово вырубают леса Сибири», а российские граждане — чтобы насытить китайский рынок. Но такие объемы экспорта необработанной и слабо обработанной древесины — результат не местного произвола, а решений федеральных органов, отчасти вызванных мифом о неисчерпаемых лесных богатствах России.

Главная особенность как китайских, так и не китайских рубок состоит в том, что хвойные леса используются как практически не возобновляемый природный ресурс. Выращиванием таких лесов, то есть, собственно лесным хозяйством в классическом его понимании, в таежной зоне практически никто не занимается. Природное восстановление занимает более столетия, а пожары и изменения климата делают его в принципе проблематичным.

Таежные леса используются просто как природное месторождение бревен — а любое месторождение рано или поздно исчерпывается.

Эту проблему невозможно решить одним лишь ограничениями на экспорт или на работу китайских предприятий — поскольку российский рынок потребляет древесину столь же бесхозяйственно, а российские лесозаготовители относятся к лесам ничуть не бережнее китайских. Потому необходимы одновременные действия и по приведению российского лесного законодательства в сколь-нибудь приличное состояние, и по прекращению конкретных проектов, в наибольшей степени угрожающих сибирским и дальневосточным лесам.

Как пример проекта, который необходимо прекратить, эколог Ярошенко рассказывает о строящемся Амазарском лесопромышленном комплексе (он же », он же компания « »), который предполагает ежегодное производство 400 000 тонн целлюлозы и 700 000 кубометров пиломатериалов.

По мнению эксперта Гринпис, проект абсурден — на его долгую работу, а эффективно выращивать леса на мерзлотных почвах невозможно. В 2016 году инициаторы проекта, наконец, тоже признали, что они не могут арендовать лесные площади достаточные для обеспечения даже первой очереди завода и обещали закупать недостающее у неизвестных «сторонних поставщиков». Вероятнее всего, основной смысл проекта не в развитии собственно лесоперерабатывающего комплекса, а в оправдании строительства пограничного мостового перехода через Амур, чтобы лес было вывозить удобнее.

Еще в 2003 году обещание построить целлюлозный завод было дано властями провинции Хэйлунцзян, чтобы предотвратить закрытие , по которому гнал в Китай кругляк бизнесмен Нагель, соратник тогдашнего губернатора. Но в 2007 году переход закрыли из-за нарушений, а проект Амазарского ЛПК занялся освоением кредитов Банка развития Китая. За следующие 11 лет завод не достроили, но, освоив 28 миллиардов рублей, наломали дров: попытались забрать в аренду территории , перекрыли плотиной Амазар - крупный приток Амура, фальсифицировали результаты общественных слушаний и т.д.

Наконец, в 2018 году проект остался без инвестиций, окончательно провалив размещение на , куда направили жалобу международные экологические организации. Кажется, есть все основания остановиться и пересмотреть нежизнеспособный проект, но это политически затруднительно.

Вот уже третий губернатор Забайкалья отчитывается перед Москвой о «создании крупнейшего китайского лесохозяйственного проекта в России». Несколько губернаторов провинции Хэйлунцзян ушли на повышение за «построение китайского-монгольско-российского экономического коридора Инициативы Пояс и Путь на крайнем севере Китая». Ведь отчитываться о взаимном сотрудничестве ни российским, ни китайским местным властям, кроме как рассказами об экспорте сырья — больше и нечем.

И чем бесперспективнее становился этот проект, тем больше внимания и льгот он получал от государства. Ныне это «приоритетный инвестпроект» Минпромторга с многократным снижением лесных выплат, а также «приоритетный инвестиционный проект» края с налоговыми льготами. В декабре 2017 китайские товарищи вообще попросили финансирования этого долгостроя в Российско-китайском инвестиционном фонде, наполовину наполняемом российскими налогоплательщиками. Плюс к тому администрация Забайкальского края подсуетилась и включила строительство моста Покровка-Логухэ в «Концепцию развития приграничных территорий Дальневосточного федерального округа и Байкальского региона«, а также — в рекомендации Совета Федерации РФ по развитию края.

Китайцы тоже не отстают. Переход Покровка-Логухэ включен в перспективные планы Инициативы «Пояса и пути» провинции Хэйлунцзян, что дает гипотетическую возможность подоить национальные инфраструктурные фонды. Чтобы загладить провал проекта и вписаться в Программу КНР «Шелковый путь», никому ненужный долгострой китайские партнеры переименовали в «Амазарский парк торгово-лесопромышленного сотрудничества "Полярная"«. Теперь предполагается, что помимо так и не запущенных целлюлозно-лесопильных производств, появятся предприятия еще 10 типов, на которые нет даже обоснования инвестиций. Для организации этого промпарка учреждена "Инвестиционная управляемая компания в зоне торгово-экономического сотрудничества в лесной отрасли «СИНБАН ГУОЦЗИ».

Происходящее указывает на то, что целлюлозный завод тут, скорее, ширма, а реальная задача — закрепиться в Амазаре под любым предлогом, имитируя создание каких угодно производств.

Но случилась осечка: по необъясненным публике причинам, Управляющая компания «СИНБАН ГУОЦЗИ» с декабря 2017 находится в стадии ликвидации . Комично, но как раз создание Амазарского промпарка фигурирует в «Перечне мероприятий социально-экономического развития Забайкальского края на 2018-2025гг .», подписанном Медведевым 3 мая. Документ обещает 14 миллиардов на развитие Забайкалья, но благоразумно не выделяет ни копейки денег на Амазарский промпарк и сопутствующую инфраструктуру.

Итак, Амазарская афера движется к неизбежному краху, и надо сделать так, чтобы он наступил не путем уничтожения последних лесов Забайкалья. Но пока Амазарский проект умирает в муках, Минпромторг приводит его как пример успеха, рекламируя перед китайскими инвесторами возможности инвестиций в новые мощности. И в течение только последнего года подписано уже несколько договоров о создании и расширении целлюлозных производств от Архангельска до Хабаровска.

Механизм уничтожения лесов Сибири понятен: у китайцев жесткая установка беречь собственные леса и большая потребность в древесине. Они с детства слышат про «богатую ресурсами страну на севере». Россия же не способна представить китайцам актуальные данные о запасах сырья — лесоустройство проводилось 5-15 лет назад — еще до больших пожаров. Китайцы готовы и на слово поверить, поскольку заключенный с РФ договор поможет им получить дома кредиты. Так что российская сторона играет с огнем, пытаясь обратить китайские экологические ограничения и геополитические чаяния в свое конкурентное преимущество. Правительство уже снизило экологические и социальные требования к проектам лесного хозяйства так, что ниже некуда. Уже, например, заказники вырубают («Новая», например, уже рассказывала про вырубаемые в Иркутской области заказники).

Так что Россия лишь БЫЛА крупнейшей лесной державой.

Семен Ласкин — специально для «Новой»

Хитрые китайцы еще точно не решили, как поступить с Сибирью. Но уже, на всякий случай, они оперативно вывозят самое дорогое, что есть у нее – это тайга. Сначала Дальний Восток, теперь и Сибирские просторы: все вырубается под корень. Причем, если раньше китайцам нужно было официально выкупать лес «за дарма» у местных администраций, подкупая глав районов, то нынче в рамках сотрудничества двух сверхдержав России и КНР, Кремль предложил Китаю гектары леса в аренду… под вырубку разумеется!

Иркутск – самый, что ни на есть Сибирский город. Именно он пострадал от китайцев больше всего. И это не новость «последнего дня». Уже многие годы китайцы выращивают на местных землях овощи и поставляют их на прилавки местных магазинов. Одно из крупнейших парниковых хозяйств Хомутово, которое находится всего в 17 км от Иркутска, полностью принадлежит жителям КНР. Эти земли, в прошлом принадлежащие совхозу, местные жители сдали китайцам по 60 тысяч за 8 гектар. Мощная химия, на которой выращиваются овощи, никого не смущает, ведь цены на них гораздо ниже отечественных, а на прилавках, не стесняясь так и пишут «Хомутово». Китайцев все устраивает, кроме нашей ракетной базы и крупнейшего хранилища самих ракет. Хитрые китайцы мастерски умудрились выращивать овощи прямо между этими двумя секретными объектами. Вы думаете выращивание овощей - это главная проблема? Тогда Вы глубоко ошибаетесь!

Как известно в КНР своего леса уже давно практически не осталось. Жалкие 95 млн. гектар – это смешно. Вырубили они у себя все! Но заботливое правительство запретило любые вырубки на территории своей страны! Более того, китайцы начали засаживать пустые земли новыми деревьями! Несмотря на это, КНР уже получила от природы свою отдачу за вырубленные леса: бескрайние пустыни, наводнения и жуткие засухи просто обрушились на бедные «китайские головы». Но ведь лес то нужен? А есть он где? Правильно! В богатой Сибири! Южнее Байкала они вырубили все в самую первую очередь. За несколько лет китайцы умудрились оставить после себя одни пеньки, весь лес был заботливо спилен и вывезен в Поднебесную.

Дальше они двинулись в сторону Иркутской области. На сегодняшний день вдоль Александровского тракта вся древесина вырублена. Не осталось ничего. Конечно кроме тонкой кромки лесополосы возле самого тракта, которая своеобразной ширмой прикрывает этот грабеж. Вы представьте только, в 2005 году по неким данным было вывезено в КНР 16,5 миллиона гектар чистого леса! При этом через границу прошло свыше 21 миллиона (главное же грамотно на руки дать!) только по железной дороге. В сети полно видео, где Сибиряки снимают длинные вереницы груженых машин с лесом, которые и днем и ночью, не переставая вывозят сибирский лес в Поднебесную. В сутки только из Иркутской области в КНР уходит свыше 400 вагонов кругляка. И это огромные цифры.

На сегодняшний день (2017 год) вся Сибирь стонет от китайцев. Повсюду строятся заводы, промышленность выкупается, лес массово вывозится, а улицы городов заполняют счастливые жители КНР. Кафе, рестораны, магазины и промышленность – не плохое капиталовложение для китайских бизнесменов. Местные жители уже привыкли. Что же касается нашего леса? Его все меньше и меньше! На границе с КНР свыше 40 заводов по деревообработке на 1 километр. Работа кипит! В Октябре текущего года из Сибири и Дальнего Востока было вывезено рекордное количество леса. Вырубки уже видно даже из космоса. Все молчат. А китайцы уверенно ползут дальше, вырубая и выкупая все, что только можно. На данный момент на нашем Байкале строится огромный завод, в который КНР инвестирует свыше 1 миллиарда рублей. Как говорят экологи, этот завод уничтожит Байкал и приведет к необратимым экологическим последствиям… радует, что лесу ничего не будет! Его ведь уже заботливо срубили и вывезли в Поднебесную.

Пора положить конец разбозариванию природных богатств нашей родины.Убедительно просим нашего президента разобраться со сложившейся ситуацией и принять соответствующие меры.

Сергей Савчук, для РИА Новости

Еще буквально неделю-другую назад русскоговорящая Всемирная паутина просто лопалась под напором праведного гнева борцов за все хорошее против всего плохого. Последние безжалостно гвоздили и обличали "этот режим" и "эту страну", которые совсем-совсем продали лес Сибири китайцам. Любой сетевой эксперт в два счета доказывал, что за Уралом леса уже практически нет, все распродали, а китайцы все вывезли. Также очень активно продвигался постулат о том, что в самом Китае рубка леса запрещена: мол, смотрите, у себя лес берегут, а наш вывозят караванами. Давайте попробуем разобраться и в этой нашумевшей теме.

Как водится, начнем с истории.

Исторически так уж сложилось, Россия довольно богата лесами. Торговля этим "зеленым золотом" ведется уже очень давно, первые документальные упоминания относятся ко временам царя Ивана IV, более известного как Грозный. Не гнушались продажей леса ни российские самодержцы, ни строители первой в мире коммунистической державы.

Лесов в России традиционно много. На начало 1980-х годов общие запасы леса для РСФСР составляли 72,49 миллиарда кубометров, включая:
. Северо-Западный район: 7,6 миллиарда;
. Уральский район: 2,9 миллиарда;
. Западно-Сибирский район: 8,7 миллиарда;
. Восточно-Сибирский район: 27,43 миллиарда;
. Дальневосточный район: 21,4 миллиарда.

Спустя три десятка лет, в более близком к нам 2015 году комитет Госдумы по аграрным вопросам отчитался в следующих цифрах:
. общий запас древесины в России: 81,5 миллиарда кубометров;
. ежегодный прирост: 993,8 миллиона кубометров;
. пригодно для рубки: более 42 миллиардов кубометров.

Как видим, даже если озвученные в Госдуме цифры поделить на стандартный чиновничий оптимизм, то все равно в остатке имеем увеличение лесных запасов в целом. Чтобы не быть обвиненными в предвзятости, скажем, что в этом же 2015 году профильный комитет ООН оценил объем запасов русского леса в 83 миллиарда кубометров.

Теперь давайте разберемся, сколько же леса вырубается и насколько тут мы близки к обещанной катастрофе.

На рубеже 1988-1989 годов СССР ежегодно вырубал около двух с половиной миллионов гектаров леса, заготавливая порядка 400 миллионов кубометров древесины. В 1989 году Советский Союз экспортировал:
. 20,5 миллиона кубометров деловой древесины (6,7% от общего производства);
. 8,2 миллиона кубометров пиломатериалов (8%);
. 0,4 миллиона кубометров клееной фанеры (18,1%).

Всего продукцию данного сектора Союз поставлял в 67 (!) стран. Основными покупателями выступали Япония, Китай, страны Восточной Европы и Скандинавии. На тот момент СССР занимал пятое место в мире по объему лесоэкспорта, уступая США, Канаде, Швеции и Финляндии. Самым слабым местом этого государственного бизнеса было то, что за границу поставлялся кругляк и пиломатериалы, в то время как в первой четверке до 60% занимала продукция целлюлозно-бумажной промышленности.

Пометка на полях. Здесь обязательно нужно отметить, что в 1990 году компания "Экспортлес" отчитывалась, что более 70% леса, произрастающего в зоне тайги, это "перестойные", то есть старые деревья, непригодные для промышленного использования. Возникает подобное явление в ситуациях, когда рубка леса производится в недостаточных объемах без учета специфики и возраста лесных насаждений.

Какие же цифры по соответствующим показателям имеем мы?

Современная Россия, как и ее советская предшественница, основной упор в лесозаготовке делает на хвойных породах деревьев. По результатам 2017 года хвойные в 2,6 раза превышают по объему заготовки лиственные породы. В целом же данный сектор в 2017 году демонстрировал падение производства. Незначительно росла только заготовка лиственных пород древесины. Отметим, правда, что подобный незначительный рост отмечается уже пять лет подряд.

Снизился и экспорт. Например, в 2017 году хвойной древесины за рубеж ушло на 1,1% меньше, чем годом ранее. Стабильно падал и экспорт топливного лесоматериала: 2015-й — на 7%, 2016-й — на 4%, всего же в 2017 году из России было вывезено 14,7 миллиона кубометров низкосортной топливной древесины.

Россия рубит, заготавливает и вывозит значительно меньше леса, чем Советский Союз. Параллельно с этим у нас растет производство сопутствующих материалов. Например, производство мебельной фанеры в России имеет следующую динамику:
. 2012 год: 3,13 миллиона кубометров (экспорт 1,63);
. 2013 год: 3,27 миллиона (экспорт 1,77);
. 2014 год: 3,49 миллиона (экспорт 1,99);
. 2015 год: 3,56 миллиона (экспорт 2,2);
. 2016 год: 3,65 миллиона (экспорт 2,55).

Вырос общий объем экспорта пиломатериалов, в 2012 году этот показатель был 4,8 миллиона тонн, в 2017-м он составил уже 12 миллионов. Растут и объемы производства пеллет. За прошедший год в России произведено около 1,4 миллиона тонн подобных топливных брикетов.

Что же касается вывоза леса именно в Китай, то в 2016 году КНР импортировал из России 22 миллиона кубометров леса, что составило 19% для российского рынка. Эту цифру и понесли нечистые на руку граждане, тиражируя страшилки о том, что Россия стала главным поставщиком леса в Китай. Это неправда. Китай самый большой покупатель русского леса, да, но больше всего лесоматериалов в КНР поставляют (внезапно) США. Объемы поставок в Китай в пересчете на денежный эквивалент таковы:
. США: 7,6 миллиарда долларов;
. Россия: 4,5 миллиарда долларов;
. Канада: 4 миллиарда долларов.

Получается, что с Россией за объемы продаж в Китай насмерть бьются страны, которые в среде граждан неоднозначной патриотической ориентации обычно используются как примеры идеального недро- и землепользования. И это притом что Россия, согласно докладу ФАО ООН, имеет площадь лесных массивов в 809 миллионов гектаров, Канада — 310 миллионов, США — 304 миллиона. Парадокс, но при почти втрое превосходящем объеме мы рубим наравне с развитыми странами Запада.

В самом Китае вырубка леса тоже не запрещена. Китайская Народная Республика только за прошлый год самостоятельно добыла чуть менее 100 миллионов кубометров.

В России же специально для борьбы с нелегальной вырубкой и продажей леса была внедрена система ЕГАИС — Единая государственная автоматизированная информационная система учета древесины и сделок с ней. С ее помощью буквально каждое спиленное дерево отслеживается на всем пути от лесоповала до границы или перерабатывающего комбината. Результаты не заставили себя ждать. Только за последние два года количество выявляемых правонарушений и возбужденных уголовных дел по фактам незаконного оборота леса увеличилось в шесть раз.

…Чтобы сегодняшний доклад был объективным, надо упомянуть о настоящих, а не придуманных проблемах лесного хозяйства России.

Главная из них: наша лесная отрасль стабильно убыточна. В общемировой практике используется универсальный показатель эффективности лесопользования — объем снятия древесины с одного гектара. И, увы, по нему страна далека от мировых лидеров, уступая Германии (4,9), Финляндии (2,3) и даже пресловутому Китаю (1,4). Для нас данный показатель составляет печальные 0,2.

Нельзя не вспомнить и то, что лесопромышленный комплекс (ЛПК) занимает ничтожно малое место в структуре государственной промышленности, будучи "выдавленным" на задворки державного внимания и интересов проблемами добычи нефти, газа, золота и других полезных ископаемых. Отрасль испытывает перманентное недофинансирование, что приводит к ее крайне низкой рентабельности. Объем платежей в бюджет страны с одного гектара леса составляет чуть более 20 рублей.

Подводя небольшой итог.

Ситуация с вырубкой леса год от года нормализуется. Пусть не так быстро, как хотелось бы, но все же. Имеет ли место нелегальная вырубка леса в Забайкалье и Сибири? Наверняка. Но вовлечены в нее не китайцы, а наши соотечественники, которые и проводят незаконное и хищническое уничтожение леса. То есть все деньги, полученные от этого криминального бизнеса, оседают черным налом у региональных браконьеров.

Главную же проблему сохранения и приумножения лесного фонда представляет вовсе не вырубка, а ежегодные пожары, которые в большинстве случаев возникают из-за людской халатности и хамского отношения к природе. Согласно официальной статистике ООН и Всемирного фонда дикой природы, ежегодно в России сгорает около двух миллионов гектаров леса. До 600 миллионов гектаров находится вне зон охраны от пожаров. Только за прошлый год в России от огня пострадало 4,5 миллиона гектаров леса.

Если перевести это в объемы ежегодных поставок в Китай, то это равно 22 годам беспрерывного экспорта.

В рунете и СМИ кипит возмущение вырубкой российского леса и отправкой его в Китай. Жители Красноярского края и Иркутской области подают в органы власти петиции, которые подписывают тысячи человек, с просьбой остановить «захват» сибирской тайги. Одно из их требований - запретить на десять лет рубку и вывоз из России в Китай леса-кругляка, пишет Carnegie.

Carnegie (США): Великая китайская вырубка. Что реально угрожает сибирскому лесу

Один из главных российских страхов перед китайцами — это то, что они хотят вырубить весь наш сибирский лес. В последние несколько месяцев об этом написали практически все — начиная с блогеров-активистов и заканчивая крупнейшими таблоидами. В интернете эта тема обсуждается на повышенных тонах уже не первый год, жители Иркутской области и Красноярского края пишут многотысячные петиции против «захвата» китайцами сибирской тайги.

Например, они требуют ввести мораторий на вырубку и экспорт леса-кругляка из России в КНР на десять лет. Местные активисты утверждают, что после варварской вырубки не происходит новых посадок леса, на освоенных участках остаются щепки и ветки, что вызывает пожары, а российские власти на местах то ли не хотят, то ли вовсе не в силах противостоять «желтой угрозе» лесам Сибири.

Общественность возмущена и тем, что сибирский лес продается в Китай практически в необработанном виде за копейки, а китайский бизнес, по сути, выигрывает дважды, продавая потом продукты деревопереработки обратно в Россию.

Действительно, Китай — один из крупнейших поставщиков мебели на мировом рынке, а по мере роста уровня жизни там активно расширяется и внутренний рынок изделий из древесины. В итоге КНР постепенно превратилась в мирового лидера по импорту необработанного дерева: в 2017 году его объем составил $23,4 млрд, 16,6% мирового импорта. На втором месте — США с импортом $21,1 млрд, далее — Япония ($10,3 млрд). Круг поставщиков древесины в Китай постоянно расширяется, но далеко не все они бьют тревогу.
Российские поставки

По данным китайской статистики, Россия — лидер по поставкам леса в Китай. Сейчас на нее приходится 30% китайского импорта древесины и пиломатериалов, на втором месте — Новая Зеландия с долей 13,8%, далее — Канада и США (по 9,8%). Из Новой Зеландии традиционно везут в основном просто лес-кругляк, из Северной Америки — продукты переработки (целлюлозу, бумагу, древесную массу). А вот структура древесного экспорта из России в Китай интересным образом изменилась за последние 10 лет, в том числе благодаря ограничениям на экспорт леса-кругляка, за которые так ратуют активисты.

В 2007 году российское правительство ввело новые тарифы на экспорт необработанной древесины из России: они выросли с 6,5% до 20%, а годом позднее увеличились еще раз — до 25%. В некоторых случаях пошлины на необработанный лес теперь достигают 80%. Рост таможенных сборов, по замыслу российских властей, должен был подтолкнуть поток инвестиций (в первую очередь иностранных) в отечественную деревообрабатывающую промышленность. Также законодатели, разумеется, думали и о пополнении бюджета: пошлины на товарную группу «лесоматериалы необработанные» в зависимости от сорта дерева теперь в большинстве случаев составляют 15 евро за кубометр (но могут доходить и до 100 евро за кубометр).

Увеличение тарифов отразилось на торговле с Китаем уже тогда, хотя 10 лет назад китайскую угрозу российскому лесу не рассматривали как самую страшную (больше переживали за поставки в скандинавские страны). Из-за новых правил объем экспорта российской древесины в Китай после десятилетнего роста впервые стал падать в 2007 году: с $2,7 млрд до $1,9 млрд в 2009 году. Несмотря на снижение объемов поставок из России, общий объем китайского импорта дерева продолжил увеличиваться — российский лес быстро заместили поставки из Новой Зеландии.

Несмотря на новые пошлины, интерес китайского бизнеса к российской древесине не пропал. Леса в России много, да и везти недалеко. Среди российских регионов лидерами по поставкам леса в Китай являются именно граничащие с ним Сибирь и Дальний Восток (в 2016 году их доля в общем объеме лесозаготовок в РФ — 41%). Но после введения драконовских тарифов на лес-кругляк в экспорте России стали преобладать лесоматериалы, все же прошедшие минимальную обработку (сейчас их доля — 62%). В 2017 году на лес-кругляк приходилось всего 35% российских поставок дерева в Китай.

Этот сдвиг в структуре российского экспорта леса неслучаен. Пошлины на вывоз распиленной древесины из России существенно ниже — 10% (от 5 евро за кубометр). Этим и воспользовался китайский бизнес. Вместо того чтобы, как задумывали власти в РФ, инвестировать в глубокую обработку лесоматериалов северного соседа, китайские предприниматели поступили проще: они стали потихоньку перебираться в Россию и открывать собственные лесопилки.

Если в 2008 году в России было зарегистрировано 152 лесопромышленные компании с китайским участием, то сейчас их не менее 564. Чаще всего они не занимаются непосредственно вырубкой леса: они привозят свою технику и специалистов, а на низшие должности нанимают россиян. В итоге экспорт дерева из России в Китай продолжает набирать обороты, но дальше первичной обработки лесоматериалов дело не доходит.
Китайский инвестор и русский эколог

Высокопоставленные чиновники Китая и России тем не менее не теряют надежды совместно развивать деревообрабатывающую промышленность на более сложном уровне. Переговоры о проектах по глубокой обработке леса ведутся уже почти 15 лет, но не всегда приводят к реальным результатам. Один из самых заметных совместных проектов КНР и РФ в лесной индустрии — это Асиновский лесопромышленный парк в Томской области, созданный еще в 2004 году. С 2008 года этим проектом занимается корпорация «РосКитИнвест», принадлежащая Яньтайской зоне технико-экономического освоения и китайской компании AVIC Forestry.

В 2016 году Томские власти объявили, что привлекли в этот проект «нового» инвестора из КНР — Объединенную инвестиционную корпорацию провинции Хубэй, которая также оказалась держателем контрольного пакета акций AVIC Forestry. Объем инвестиций в проект Асиновского ЛПК, как говорится на сайте парка (который, к слову, до сих пор не перевели на китайский язык), превышает 30 млрд рублей, а объем перерабатываемой древесины достигнет в перспективе 4,5 млн кубометров. Некоторые мощности ЛПК уже запущены, а полноценно проект заработает к 2022 году.

Другие российско-китайские проекты в лесопромышленности пока остаются на стадии переговоров или подготовки к строительству: это лесохимический комплекс в Енисейском районе стоимостью $2 млрд, Амурский целлюлозный завод (обещанный объем инвестиций — $1 млрд), а также совместная лесная биржа РФ и КНР. Еще один проект в Томской области, Белоярский лесопромышленный комплекс, обсуждается с 2015 года. Китайские инвесторы из Xinjiang Zhongtai Group и AVIC Forestry (той же, что финансирует Асиновский ЛПК) говорили о желании поскорее начать строительство ЛПК и собирались вложить туда до 50 млрд рублей, но с 2015 года новостей о проекте нет.

Контекст

Panorama: Каким будет мир, где доминирует Китай

Panorama 27.08.2018

La Jornada: Россия и Китай не сидят сложа руки

La Jornada 27.08.2018

Haqqin: Кто спасет турецкую экономику

Haqqin.az 21.08.2018
А вот будущее почти завершенного Амазарского лесопромышленного комплекса, который строится в Забайкальском крае при стопроцентном участии китайских инвесторов, сейчас под вопросом из-за экологических проблем. Проект начали еще в 2005 году при поддержке правительства Читинской области, а в декабре 2017 года даже включили в приоритетную программу развития приграничных территорий Забайкальского края.

Но на завершающем этапе строительства выяснилось, что ЛПК создает серьезную угрозу для экологии региона: необходимого количества леса для переработки в регионе просто нет (объемы лесозаготовки проекта по плану достигнут 2 млн кубометров в год), а плотина на реке Амазар, построенная для обеспечения работы комплекса, перекрывает миграционные пути рыбы и нарушает жизнедеятельность водоема. Экологи стали протестовать еще в 2013 году, а спустя пять лет, во многом из-за поднявшейся шумихи, китайские инвесторы окончательно вышли из проекта, успев вложить в него $360 млн.
Китайская грамота в лесном хозяйстве

Защитники сибирских лесов объясняют интерес китайского бизнеса тем, что в самом Китае вырубка леса запрещена законодательно из-за экологических проблем. Мол, китайцы довели свои леса до полного истощения и теперь принялись за богатства России. Однако это не совсем верно.

Действительно, экстенсивная и масштабная индустриализация в Китае в последние 30-40 лет привела к тому, что многие регионы оказались на грани экологической катастрофы, а возрождение природы буквально из пепла и создание «зеленой цивилизации» — приоритет для социально-экономической политики Пекина в последние годы. Но полного запрета на вырубку лесов в Китае не существует: власти вводят серьезные ограничения на лесозаготовку (даже в зоне искусственных лесопосадок), но при наличии лицензии делать это все-таки можно.

Ограничения меняются в зависимости от региона, особенно жесткие они для естественных лесов. В некоторых местах (например, вокруг крупнейших мегаполисов — Пекина, Шанхая и Тяньцзиня, а также в заповедных территориях Тибета) вырубка природного леса практически полностью запрещена. Больше всего леса можно вырубать в Гуанси-Чжуанском АО. Это один из наименее экономически развитых регионов Китая, которого слабо коснулась индустриализация.

До 2020 года китайские власти разрешают заготовить до 5,08 млрд кубометров леса по всей стране, причем коммерческой вырубке подлежат исключительно искусственные лесопосадки (2,8 млрд кубометров). То есть сейчас китайские власти разрешают вырубать примерно 1 млрд кубометров собственных лесов в год, что в три раза больше пиковых объемов экспорта из России. Но к 2020 году Пекин планирует полностью остановить вырубку естественных лесов и сократить коммерческую лесозаготовку на 20%, что может отразиться и на масштабах экспорта дерева из России.
Что не так с российским регулированием

В 2007 году в России не только повысили пошлины на экспорт леса-кругляка, но и серьезно переработали лесное законодательство. Ответственность за сохранность российских лесов перешла от федеральных к региональным властям В результате местные чиновники готовы подписаться даже под самым сомнительным с экологической точки зрения проектом (как, например, Амазарский ЛПК), лишь бы выполнить KPI по привлечению китайских инвестиций в свой регион.

Новый Лесной кодекс фактически ликвидировал систему государственной лесной охраны, значительно уменьшилось количество профессиональных лесников. Из-за этого ослабла система контроля за лесопользованием: на местах вырубок перестали убирать щепки и опилки, которые повышают риск пожаров (пик пришелся на лето 2010 года, отголоски чувствовались даже в Москве).

Кроме того, растут масштабы нелегальной вырубки лесов. Из-за сокращения финансирования лесники все чаще закрывают глаза на черных лесорубов, чьими услугами нередко пользуются и китайские компании, вызывая особый гнев россиян. Отследить такие противозаконные вырубки (которые нарушают правила лесопользования, что ведет к обезлесиванию территорий и пожарам) практически невозможно — это часто происходит в труднодоступных регионах.

Сюда же добавляется коррупция на таможне. Очень часто незаконно срубленный лес (даже если это дерево из Красной книги) без проблем можно обелить на российской границе: документы можно купить даже на экспорт реликтового сибирского кедра. Но пока возмущение общественности обращено не столько на чиновников, сколько на головы китайских предпринимателей, которые просто используют возможности того бизнес-климата, в котором существуют.

Экологи говорят, что чуть ли не главной проблемой для России является потребительское отношение к лесу, которое закреплено законодательно. В Лесном кодексе, по словам Алексея Ярошенко из «Гринпис Россия», практически не уделяется внимание возобновлению лесных массивов, а к тайге относятся как к «месторождению бревен». Действительно, объемы лесовосстановления в России оставляют желать лучшего. В 2016 году в России работы в этом направлении прошли на территории площадью 0,78 млн гектаров, а в том же Китае площадь новых посадок составила 28 млн гектаров.
Зеленый пояс и китайский путь

Китайцы активно работают в лесной отрасли не только в России. Зная о своей плохой экологической репутации, китайские власти все чаще говорят о необходимости «зеленого развития», особенно в рамках инициативы «Пояса и Пути». Но на деле китайский бизнес ведет себя за рубежом совершенно по-разному: многое зависит от уровня контроля со стороны местных властей. Это очень хорошо прослеживается на примере лесопроизводства.

Российская ситуация схожа с положением дел в странах Африки. Китайцы очень ценят розовое дерево, а мебель из него — признак статуса для растущего среднего класса. Крупнейшие поставщики розового дерева в Китай — Замбия, Конго, Мозамбик, одни из самых бедных и коррумпированных стран даже по-африканским меркам. Китайский бизнес там ведет себя почти так же, как в России: закупщики древесины из КНР стали крупными работодателями, дерево уходит на Восток по дешевке, в необработанном виде, а местные власти получают огромные взятки за то, что закрывают глаза на вырубки лесов без лицензии.

В Африке, как и во многих регионах Сибири, на лесоповалах нет китайских рабочих, предприниматели из КНР нанимают для этого местных жителей. Африканцы, кстати, рады такому сотрудничеству: благодаря бизнесменам из Китая у них есть стабильная работа, которая оплачивается выше рынка, а в городах, тесно связанных с производством древесины, снижается преступность и даже растет уровень образования.

Пока местные власти в странах Африки и в отдельных районах России смотрят сквозь пальцы на нелегальную лесозаготовку на своей территории, в Новой Зеландии работа китайских компаний становится важной темой на региональных выборах. Это притом, что там китайские компании обязаны покупать права на вырубку лесов, которые согласовываются на уровне центральных властей. Расходы на покупку лицензии может потянуть только крупный бизнес, поэтому на территории Новой Зеландии действуют не мелкие фирмы, а крупная China Forest Group Corporation (中国林业集团公司), созданная при непосредственном участии Государственного управления лесного хозяйства КНР (国家林业局).

В CFGP New Zealand на высших должностях работают новозеландцы, и компания активно расширяет программу образовательных грантов для местных с целью развития торговых отношений между Пекином и Веллингтоном. Власти на местах, судя по всему, жестко контролируют китайских инвесторов: например, администрация в регионе Вайрарапа подняла шумиху всего лишь из-за того, что китайский фермер, выкупив участок земли, перекрывает общественный проход в лес вопреки предписаниям новозеландской Комиссии пешей доступности (следит за соблюдением правил природных районов общественного пользования).

Основательная система лицензирования лесопроизводства в Новой Зеландии и контроль даже за мелкими нарушениями правил пользования земельными участками практически исключает возможность возникновения экологических проблем. Также активно проводятся программы лесовосстановления: в Новой Зеландии этим занимаются на правительственном уровне, что уравновешивает масштабную вырубку. Лесное хозяйство — один из приоритетов государства, и китайский бизнес (даже крупные госкорпорации) здесь играет по тем правилам, которые задают местные власти. То же самое он делает и в России.

Россия продаёт лес в Китай с незапамятных времён. Его сплавляли южному соседу по многочисленным рекам, везли на телегах, в советские времена стали использовать даже автомобильный транспорт. Но наладить регулярные поставки леса и пиломатериалов, и уж тем более – продукции более глубокой переработки, к примеру, бумаги, по железной дороге в действительно солидных масштабах так и не удалось.

И это даже несмотря на появление таких артерий, как КВЖД, Транссиб, а затем и БАМ. Китай никогда не был, да и сегодня не стал главным покупателем «русского леса». На эту роль мы давно выбрали Финляндию. Впрочем, как свидетельствуют данные Росстата. по закупкам круглого леса китайцы всё-таки уже вышли в лидеры.

Заготовка и экспорт круглого леса в России. Источник: Росстат

Тем не менее, информационный фон вокруг ряда вообще-то незначительных проектов и решений по сотрудничеству России и Китая в лесной отрасли практически сразу стал негативным. Социальные сети буквально переполнены сообщениями о «вырубке сибирских лесов», об «эшелонах кругляка, приготовленного к отправке в Поднебесную».

В Бурятии и Забайкалье регулярно митингуют «зелёные» и солидарные с ними граждане, обеспокоенные судьбой «русского леса». А заодно с лесом – и священного Байкала. И мало кто обратил внимание, что всё это произошло в условиях, когда Китай очень существенно нарастил объёмы закупок продукции деревопереработки, а также и необработанного леса в США.

Да, именно в США, где, в отличие от России, масштабы вырубки лесов все последние годы отнюдь не снижаются. При этом и в самом Китае, вопреки многочисленным утверждениям о полном запрете вырубки леса, данная отрасль не просто развивается, а растёт опережающими темпами.

В итоге буквально напрашивается вывод, что проблема «китайских лесорубов» не просто во многом надуманная. Она, судя по всему, инспирирована теми, кому невыгодно расширение экономических связей двух стран в любой сфере. И уже не важно, что реальность раз за разом опровергает фейковые вбросы, тем более что «плохих лесов» в России действительно становится всё больше.

Причём не только в Сибири и вокруг Байкала. Но происходит это отнюдь не всегда только потому, что его варварски вырубают. То ли китайцы, то ли китайские наёмники из местных. Как это ни странно, но среди причин деградации многих лесов есть как раз и явно недостаточные объёмы вырубок, проводимых в целях чистки и защиты от разного рода вредителей.

Впрочем, нельзя забывать, что Китай покупает лес и в целом ряде других стран, и практически регулярные перебои с поставками из России для него вообще-то не носят критического характера. Сами же перебои связаны, как обычно, с нашими внутренними российскими проблемами.

При этом даже отнюдь не официальная статистика, а данные независимых исследовательских центров, к примеру, Всемирного фонда живой природы (WWF), свидетельствуют о поистине удивительных фактах.

Даже с учётом нелегальной вырубки в большинстве регионов, где, по свидетельству ряда СМИ, «бесконтрольно» рубят лес для Китая, объёмы промышленной вырубки не достигают и минимально необходимых масштабов.

Масштабов, необходимых для поддержания лесов в том состоянии, который среди специалистов принято называть «допустимым к вырубке, при которой экологическому благополучию территории не будет нанесен ущерб». И который, кстати, впоследствии позволяет вновь эффективно развивать лесотехническую отрасль.

К примеру в Бурятии, по оценкам того же WWF, практически совпадающим с данными Росстата, в среднем возможна, а вообще-то и необходима, ежегодная вырубка 10 млн. кубометров (в 2017-м - 10,5 млн.). Однако вырубается в республике каждый год не более 27% этого объема (в среднем за последние десять лет - 23%). Например, в прошлом году вырубили всего 2,6 млн кубометров.

Примерно так же обстоит дело и с информацией о миллионах кубометров, которые уходят за бесценок в Китай. По поводу «бесценка» не будем даже спорить: в конце концов, кому хочется работать себе в убыток, запретить ему это нельзя. Важнее, чтобы отчисления налогов и таможенных пошлин в полной мере соответствовали объёмам экспорта.

Итак, растут ли объёмы вывоза не переработанной древесины в Китай? Как можно видеть из приводимого ниже графика Росстата, немного растут, но после столь значительного снижения, что до сих пор нет и речи даже о достижении уровня ещё 2011 года.

На самом деле статистика свидетельствует, что, начиная примерно с 2008 года, практически синхронно с мировым финансовым кризисом, стали расти поставки в Китай не кругляка, а пиломатериалов. Не станем забывать тот факт, что именно в 2008 году российское правительство резко (до 25 процентов) повысило таможенные пошлины на вывоз круглого леса из Сибири, сделав их практически запретительными.

Несмотря на то, что после вступления России в ВТО (в 2012 году) пошлины пришлось снизить с 25 до 15 процентов, барьер остался почти непреодолимым: страна ввела жёсткие квоты. С того времени легально лес из нашей страны можно вывозить в основном в виде пиломатериалов: доски и бруса. Тем более что в отрасли обзавелись системой контроля, схожей с применяемой в ликеро-водочной промышленности, когда маркированная единица продукции отслеживается вплоть до розничного прилавка.

Понятно, почему тогда же в Забайкалье, Иркутской области и Бурятии, а также в соседних регионах, хотя и не в таких масштабах, стала бурно развиваться собственная переработка. Как на базе леспромхозов, сумевших уцелеть ещё с советских времён, так и за счёт появления множества мелких и средних хозяйств с собственными лесопилками. Всё это в совокупности привело к снижению суммарных показателей объёмов экспорта российского леса в Китай.

Тем не менее, с развитием местной переработки сразу пошли в рост закупки доски и пиломатериалов, что, как видим, и подтверждается статистикой.

Две девальвации рубля, случившиеся за последнее время, подтолкнули китайских партнёров к тому, чтобы изменить свою бизнес-стратегию. Вместо попыток обосноваться в «русском лесу» с собственными бригадами лесорубов, или, более того, пытаться самим так или иначе заняться деревообработкой, они решили пойти по пути инвестирования в российские производства.

И лучше напрямую, покупая доли в предприятиях или же превращая их в русские филиалы китайских компаний. Пока, надо признать, такая стратегия срабатывает не слишком успешно. Основной причиной сложностей с привлечением инвестиций остаётся российская бюрократия как наверху, так и на местах, где процедура оформления лесосек в аренду затягивается так, что набегающие проценты по кредитам порой даже у китайцев отбивают охоту продолжать дело.

Но есть и ещё одна причина, заведомо отпугивающая китайцев, до полусмерти запуганных антикоррупционной практикой пекинской власти. Речь о чисто российской традиции работать не благодаря, а вопреки. И вопреки закону в том числе.

Китайцы, как и сами сибиряки, вполне осведомлены о том, что российские лесничие, которых у нас вообще-то официально сегодня вроде как и не существует, превратились из «хозяев тайги» в этаких «паханов леса».

Чиновничество, связанное с лесом, почти поголовно погрязло в коррупции. Небескорыстная, разумеется, практика выделения делянок больше, чем отведено в документах, давно стала нормой. В связи с этим официальная статистика вырубки не отражает реальных масштабов заготовки.

И экспорта, скорее всего, тоже, хотя пересечь российско-китайскую границу с существенным «превышением веса» до сих пор совсем не просто. И всё же, как говорят лесорубы, если в отчётности на одном гектаре растёт сто кубов, это вовсе не значит, что на нём нельзя срубить триста и даже четыреста.

Если судить только по объёмам сбыта леса и пиломатериалов, становится ясно, что в регионах, граничащих с Китаем, леса вырубается намного больше, чем проходит по отчётным бумагам. К тому же российские «правила игры» в этой сфере, начиная с пресловутого Лесного кодекса, таковы, что за варварское использование лесов сегодня и ответить-то, по сути, некому. Полноценное лесное хозяйство страны существует, кажется, только на бумаге.

В Республиканском агентстве лесного хозяйства Бурятии, комментируя шумиху вокруг «китайской экспансии», отметили, что куда сильнее их беспокоит сама практика современного лесоповала. После введения жёстких правил и квот обычным стало, когда полученный вполне легально лес и экспортируется тоже легально. Но как его срубили и вывезли, никто даже не представляет.

Всё чаще обработка делян ведётся с грубейшими нарушениями правил лесопользования, точнее, вообще без правил. Вырубка подчистую, вплоть до молодняка, уже мало кого удивляет, не то что пугает. Деляны после рубки не убираются, что препятствует росту новых деревьев, и лес не восстанавливается. И счёт в такой рубке идёт, увы, не на сотни кубометров, а на десятки тысяч.

В России на сегодня ведь нет ни эффективной лесной охраны, не принято и фактически никаких, даже минимальных, мер по борьбе с лесными пожарами. И уж тем более по их профилактике. За всё, как уже повелось много лет, отдувается МЧС.

Стоит ли удивляться, что леса в России, и в первую очередь в таежной зоне, деградируют быстрее, чем их даже успевают вырубить. И делают это вовсе не гости из Поднебесной.